Темное эхо

Смешливость, вызванная нервным шоком, не проходила до тех пор, пока Сузанна не угостилась поистине великолепной тушеной говядиной, которую ей подали в гостевую комнату, хотя здесь, скорее, подошло бы слово «покои». Комфортабельная мебель, все на месте. К мясу принесли и вина, а хлеб оказался до того вкусным, что его явно испекли этим утром непосредственно в семинарии. Гостиная была оборудована телевизором со спутниковой антенной и компьютером с Интернетом. О характере ее нынешнего местопребывания напоминала лишь одна-единственная деталь: на стене гостиной висело крупное распятие с бронзовым Христом, чьи руки и ноги были прибиты к кресту из темной твердой древесины.

Но это только к лучшему. По мере того как возвращалось спокойствие, Сузанне все больше и больше нравилось место, в котором она очутилась, и настенное напоминание о текущем окружении. Укладываясь на ночь и выключив свет, она будет признательна за то, что находится под защитой священной твердыни.

— Вы ничего не потеряете, уехав утром, когда станет совсем светло, — напомнил Делоне.

— Я обязана вам жизнью, — повторила Сузанна.

— Жизнью вы обязаны Господу, — возразил Делоне. — Впрочем, спасибо, Сузанна. Я достаточно тщеславен, чтобы принимать любые комплименты. — Она рассмеялась, хотя и так уже знала об этом. — И что вы теперь намерены делать? Собираетесь пойти по следам Сполдинга? Я смотрю, вас ничем не остановишь. — Сузанна кивнула. — Кстати, я пытался до них дозвониться. Думал воззвать к их благоразумию и убедить вернуться.

— Вот уж вряд ли, — сказала Сузанна.

— Ничего у меня не вышло, звонок не проходит. У нас есть и спутниковый телефон, но все равно не получается.

— Монсеньор Делоне, я собираюсь в Саутпорт. Сполдинг там некоторое время жил. Очевидно, по какой-то веской причине. Подобно вам, я тоже обладаю интуицией… Да, вы правы. Я открываю на него охоту. Потому что не могу сидеть сложа руки… иначе я просто сойду с ума.

— В таком случае Богом заклинаю: езжайте поездом.

— Да у меня так и так нет выбора, — расхохоталась Сузанна. — Прокатная машина вряд ли уже стронется с места.

Делоне непринужденно отмахнулся. Руки его по-прежнему были перевязаны; запекшаяся кровь проступала сквозь импровизированные бинты.

— Я поговорю с этой фирмой, они поверят слову священника. Возможно, вам придется ответить на их телефонный звонок и подписать кое-какие бумаги, но я помогу. Кстати, один из наших послушников подбросит вас до станции завтра утром.

— Мой саквояж остался в багажнике. И ноутбук там же.

— Хорошо, сейчас я попрошу кого-нибудь съездить за вашими вещами. Наши новички спят и видят, кому бы оказать услугу. — Он подмигнул.

Повинуясь безотчетному импульсу, Сузанна обняла священника.

— Ну вот, — сказала она.

Делоне взял ее лицо в ладони и поцеловал в лоб.

— Ну вот, — улыбнулся он.

Оставшись в гостиной в одиночестве, Сузанна, несмотря на сонливость, включила компьютер. Вошла в Сеть и вызвала на экран новостную страницу Би-би-си, где нашла сообщение о буре, которая накрыла северо-восток Англии. Только сейчас ей в голову пришла пугающая мысль, что они со священником даже не обсуждали причину недавнего происшествия. Но ведь во время бури деревья падают? Так отчего бы и не на машину? Конечно, в отличие от Делоне перед этим она слышала ту песню по радио. Сузанна выключила магнитолу буквально за миг до аварии.

Сузанна вошла в свой электронный почтовый ящик. Непрочтенных сообщений не оказалось. Она вызвала адрес Мартина и напечатала одно предложение: «Я занялась расследованием Гарри Сполдинга».

На борту «Темного эха»

Вот уже третьи сутки мы плывем в океане. После выхода из Саутгемптона яхта покрыла почти девятьсот миль со средней скоростью двенадцать узлов. К этому моменту мы находились на середине Атлантики, где царило весьма приличное волнение и ветер около тридцати узлов. Каждая четвертая или пятая волна перекатывала через нос. Солнце шло на покой, и в последних лучах вода отливала зловещим, багровым глянцем. Я продрог и промок, хотелось выпить чего-нибудь горячего, но отец на палубе не показывался. Я вообще его не видел последние несколько часов.

Два минувших дня он провел в основном в своей каюте. Наверное, удивляться тут нечему. Яхтенный вояж превращается в нудное занятие, когда не на что смотреть, кроме как на безбрежную поверхность бурлящей воды. У него в каюте было тепло, сухо, уютно, и если в свободное от вахты или камбузных обязанностей время он предпочитал находиться там, что ж, на то у капитана и привилегии. Однако у меня имелось подозрение, что он запирался на ключ. А когда я порой прислушивался, замерев возле его двери, то за шелестом днища о воду, за стоном и скрипом рангоута и хлопаньем парусов на ветру мне чудилось, что в каюте отца звучит оперная музыка. Очень тихо, создавая как бы фон, — и на этом фоне отец все время сам с собой о чем-то горячо спорил.