Темное искушение

Я вцепилась в холодную сетку забора, смутно заметив, как нос Миши тычется мне в пальцы, пока присутствие Ронана отдавалось покалыванием в спине. Тот факт, что мое тело загоралось как фейерверк в присутствии этого мужчины, который хладнокровно, без тени сомнения, убьет папу, ошеломлял. Мне нужен был психолог. Или церковь. Что угодно, лишь бы изгнать демонов, бушевавших от нетерпения при звуках его голоса. Он даже разговаривал не со мной, но русский напомнил мне грубые слова, которые он сказал мне прошлой ночью, когда его голова была меж моих бедер.

Я закрыла глаза, когда жар поднялся, обжигая от контакта с морозным воздухом. Конечно, бранное слово из его уст напомнило мне о том, что он сказал, когда был глубоко внутри меня. Его хриплый голос впечатался в меня как клеймо, обжег до боли внутри и оставил после себя пустую истому.

Вкусив грех, я умирала от желания сделать это снова.

Дверца машины захлопнулась, по подъездной дорожке раздался звук шин. Я прерывисто вздохнула. Я не знала, чего ждала, потеряв девственность, но если все чувствовали подобное безумие, то как можно было заниматься чем-то еще, кроме как продолжением рода?

Ноги начали неметь, так что я в последний раз погладила Мишу, встала с колен и пошла в пристройку. Хаос в своей конуре развалился на развороченной лежанке с побитой обивкой. Сердце упало, когда я увидела, что его лапа кровоточит, окрасив цементный пол несколькими красными каплями.

Я опустилась на колени перед его конурой, чтобы рассмотреть получше. Что-то острое застряло меж подушечками его лап. Его взгляд следовал за мной, но для разнообразия он не рычал, поэтому я приоткрыла калитку и медленно вошла внутрь, повторяя тихие ободряющие слова, ища малейшие признаки того, что заставило бы меня почувствовать себя некомфортно. Он не шевелился, лишь смотрел на меня темными стальными глазами.

Нервничая, я держалась от него в нескольких метрах – никогда раньше он не был так близко. Даже Альберт сохранял дистанцию, подталкивая миску с едой для Хаоса под калитку. Мысль о том, что это – некоторый успех, заставила грудь сжаться в надежде, но эмоции исчезли, когда я сосредоточилась на том, как ему помочь. Мне было интересно, сможет ли кто-нибудь убрать острую штуку из его лапы, не прибегая к усыплению. Я по собственному опыту знала, что быть накачанным наркотиками – отстойно.

– Можно посмотреть твою лапу, приятель?

Клянусь, величественный блеск в глазах собаки ответил: «нет», как будто я была прислугой, потревожившей его отдых.

– Ты так и будешь вечно лежать тут со штырем в лапе?

Он отвернулся от меня, как будто я лишь отнимала у него время. У этой собаки была странная способность заставлять меня чувствовать себя так, словно я ниже нее.

– Отлично. Не смотри на меня, – сказала я, странно оскорбленная. – Но выбор у тебя – либо я, либо эторфин, и, поверь, последнее вызывает сильную головную боль.

Он облизал переднюю лапу, ему наскучило все, что я могла сказать. Возникло ощущение, будто он знает, что ему нужна помощь, но никогда не соизволит признать это. Я разделяла эту упрямую черту, и это лишь заставило меня сильнее ему посочувствовать. Тот факт, что я подошла так близко, а он не скалил зубы, придал мне смелости подойти еще. Ладони у меня вспотели, и я вытерла их о шубу.

– Может быть немного больно, но не злись на меня, ладно?

Судорожно вздохнув, я схватила штырь и выдернула его. Движение, вздыбленный соболиный мех и рычание наполнили конуру. Все случилось так быстро, что я не заметила кровоточащих следов от укуса на запястье, пока перед глазами не поплыли точки и меня не охватила дрожь.

Хаос укусил меня.

Холодное онемение растеклось от раны вверх по руке. Следы были не такими глубокими, но он, должно быть, задел артерию, потому что кровь непрерывно капала на пол. С рычанием Хаос отошел от меня в угол конуры.

Мое запястье начало пульсировать, но даже несмотря на боль, я не винила его за то, что он укусил меня. Иногда я набрасывалась на мебель, если ударялась о нее ногой. Мое растущее беспокойство было вызвано тем фактом, что я несколько дней не ела ни крошки. Пустота скрутила живот. Кровяное давление упало так низко, что у меня закружилась голова, а мышцы ослабли. Я уперлась руками в холодный цементный пол и глубоко вздохнула, чтобы разогнать сгущающуюся тьму, но это не помогло.

Я потеряла сознание.

Сознание вернулось, хотя, как только я открыла глаза, тут же зажмурилась, увидев Хаоса, стоящего надо мной, обнажив острые клыки. Мое сердце забилось быстрее, страх сжал легкие.

– Прошу, не ешь меня, – неуверенно выпалила я. – Я тебе не понравлюсь. Я веган.

Он фыркнул, его горячее дыхание согрело мое лицо. Дрожь сотрясала меня, пока я лежала на цементном полу, а жаждущий крови зверь решал, съедобна ли я. Даже чертов пес не был уверен, стою ли я таких хлопот.