Темное искушение

– Если хочешь закусить мной, то сделай уже это, пожалуйста. – Я не знала, это страх смерти или низкий уровень сахара в крови, но горло внезапно сжало от эмоций. – Никто по мне не заплачет. – Холодный нос обнюхал мою щеку. – Моя мать мертва и, по-видимому, была садисткой. Мой папа – тоже ужасный человек, и его, вероятно, скоро замучают до смерти. Иван считает меня предательницей. – Скатилась слеза. – Судя по тому, как все идет, если я выберусь отсюда живой, то буду работать в секс-индустрии. – Слова вырвались со всхлипом. – И буду зарабатывать гроши, потому что я плачу, когда трахаюсь.

Слюнявый поцелуй в лицо вывел меня из жалких стенаний. Я осторожно открыла глаза и увидела стоящего надо мной Хаоса и его задумчивую морду.

– Просто для ясности, означает ли это, что ты прощаешь меня, или я стану десертом?

Он склонил голову, а потом, видимо, оценив ситуацию, улегся на лежанку и принялся вылизывать раненую лапу. Тяжелый вздох вырвался из меня со свистом. В волосах торчала солома, на щеках застыли слезы, а с запястья капала кровь, но когда я села рядом с Хаосом, он позволил мне провести рукой по его спине, и радость от достигнутой цели заполнила пустоту в моем сердце.

Глава тридцать четвертая

borborygmi (сущ.) – урчащие звуки, издаваемые желудком

Мила

Как только я добралась до выхода из питомника, дверь открылась, и на пороге появился сурово глядящий Альберт. Я отступила, спрятав запястье в рукаве шубы и сделав невинное лицо. Его взгляд с подозрением скользнул от меня к помещению за моей спиной.

– Что ты тут делаешь? – спросил он.

– Копаю лазейку для побега в лес.

Либо Альберт привык к моему сарказму, либо я была самой жалкой пленницей в городе. Он, прищурившись на собаку, даже не рассматривал возможность того, что я могу попытаться бежать.

– Что ты делаешь тут? Я думала, ты уехал в Москву убивать людей. – У меня внутри все перевернулось, когда я поняла, что если Альберт тут, то и Ронан, вероятно, тоже. Они вышли из дома вместе. Мне стало любопытно, не забыли ли они ключи к аду и не вернулись ли за ними.

– Значит, ждешь, пока мы уедем, чтобы делать то, чего делать нельзя?

Я задумчиво нахмурилась.

– Да, похоже на то.

Он проворчал что-то по-русски, и я протиснулась мимо него.

– А теперь извини. Этот план побега оказался не очень, учитывая цементный пол, так что нужно придумать другой.

Я сделала всего два шага к двери, прежде чем его голос заставил меня остановиться.

– Мила. – Это слово прозвучало мне в спину тихим предупреждением. – У тебя кровь.

Взглянув вниз, я увидела несколько алых капель на снегу и закрыла глаза. Альберт говорил мне держаться подальше от Хаоса. Тревога сжала все внутри при мысли, что с ним может что-то случиться из-за моего непослушания.

– Что случилось?

– Я упала, – вежливо ответила я.

– Упала.

– Угу.

– Повернись.

Я помедлила, прикусив губу. Альберт любил собак, хоть и предвзято относился к тому, чтобы они были толстыми и ленивыми. Я могла лишь надеяться, что он поймет и Хаос не будет наказан. Я медленно повернулась и позволила Альберту закатать рукав моей шубы. Я вздрогнула, когда он коснулся раны. Он осмотрел след укуса на запястье и вздохнул.

– Я ведь говорил тебе не приближаться к нему, так? – От разочарования в его голосе у меня заболело в груди.

– У него застряло что-то в лапе, – с трудом выговорила я. – Я это вытащила. Он не хотел меня кусать… Он даже позволил потом себя погладить.

Альберт покачал головой.

– Повезло, что он не откусил тебе пальцы. Последнему, кто подошел к нему, повезло не так сильно.

Я сглотнула, когда вспомнила, что видела охранника, у которого было всего три пальца на руке. Мне мои десять нравились, но я все равно не изменила своего мнения о том, что помогла Хаосу – особенно теперь, когда у нас с ним что-то наладилось. Может, он и смотрел на меня так, словно оказывал мне услугу, давая погладить себя, но я знала, ему нужно внимание. А проявление нежности бальзамом омыло мою душу.

– Тогда ты веришь мне? Это был просто рефлекс. Он не хотел укусить.

– Я тебе верю, но это не отменяет того факта, что нужно наложить швы. – Он вздохнул и отпустил мою руку. – Ступай в дом.

– Ты ведь не накажешь Хаоса, да?

Он долго, многозначительно посмотрел на меня.

– Я – нет.

Я верила ему, но Альберт вдруг перестал меня беспокоить.

– Ронан здесь?

– Да. В доме.

Нервозность, скрутившая меня изнутри, вырвалась вспышкой разочарования.

– Почему именно сегодня вам пришлось внезапно вернуться? – спросила я. – Может быть, у пленника передышка?

Он посмотрел сухо.

– Павел попал в выбоину и съехал в кювет.

– О… – Я могла лишь представить все ругательства, которые Ронан высказал по этому случаю. – Никто ведь не пострадал, да?

– Нет, – ответил он, а потом слегка улыбнулся. – Кроме самолюбия Павла.