Темное искушение

— О, да… извините. Но, вероятно, вам не следовало стоять так близко к краю.

В его глазах промелькнуло раздражение. Мускулы на его предплечье напряглись под ее ладонями.

Она разжала свои пальцы и отступила на шаг.

— Я… пришла поблагодарить Вас за прошлую ночь и… извиниться. И… — она замолчала, не зная, что еще сказать.

— И что мисс Сент-Клер?

Его тон заставил ее вздрогнуть, гнев обострил его прекрасные черты, что заставило ее пожалеть о том, что она поддалась порыву прийти сюда этим утром.

Такой же мрачный, как и шторм, который собирался за ним, граф стоял, ожидая со сложенными на груди руками, его бровь изогнулась, а взгляд осматривал ее без малейших признаков нетерпения. Днем он был даже более великолепным, чем она думала, его тело было высоким и худым; его нос, скулы и твердая челюсть явно выделялись на красивом лице; глаза были цвета выдержанного янтарного коньяка. Ветер взъерошил его светлые волосы, а также…боже мой… его рубашку. Софи отвела глаза, но прежде, она успела заметить в подробнейших деталях его мускулистый торс, усыпанный завитками блестящих золотых волос.

— Ну. Мисс Сент-Клер? — он стянул края рубашки вместе и стал застегивать пуговицы.

С румянцем на щеках она попыталась собраться с мыслями.

— Я принесла Вам булочки.

— Простите?

— Булочки. Моя тетя испекла их утром. Много. Для таверны. Она иногда снабжает таверну выпечкой. Я не думаю, что она заметит отсутствия нескольких, так что я выхватила их горячими из печки, и ну… вот они.

Милостивые небеса, она лепетала, как дурочка. Она повернулась и отошла на несколько ярдов, подняв корзинку, которую поспешно выронила, когда подумала, что граф может упасть.

— Черная патока, — она протянула корзинку с неуверенной улыбкой. Ветер попытался сорвать шапочку с ее головы. Она придерживала край свободной рукой и подняла корзинку еще на дюйм.

— Они просто замечательные, правда.

Нахмурившись, он потянулся за ними, глядя на полотно, которым она прикрыла булочки, и веточку вереска, которую она положила сверху. Когда он не улыбнулся, и выражение лица все еще оставалось недоуменным, она почувствовала всю глупость того, что принесла подарок. Булочки? Она жалела, что положила еще и вереск.

О чем она думала, придя сюда без предупреждения, без сопровождения, без приглашения?

Она думала попросить свою кузину Рейчел прийти вместе с ней, но ей пришлось бы рассказать о набеге на торфяники прошлой ночью. Плохо уже то, что Гордоны считали, что она гуляла по пляжу и уснула в одиночестве. Если бы они узнали правду…

Еще до этого утра она испытывала неловкость в их обществе. Тихие разговоры прерывались, когда она входила в комнату; постоянный шквал хмурых взглядов от дяди Барнаби и Доминика; предупреждения, чтобы она держалась подальше от таких мест, как Эджкомб, предостережения, основанные больше на опасениях проклятий и привидений, чем на рациональных, конкретных доказательствах того, что дом представлял собой настоящую опасность.

Дядя Барнаби желал знать, что она видела на пляже, и казалось, испытал облегчение, когда она заверила его, что ничего не видела. Что она просто уснула. И тем, что она охотно признала, что изменение расположения береговых огней было только в ее воображении. Во всем этом было что-то еще; она была в этом абсолютно уверена.

Желая, чтобы граф добавил что-нибудь, она стала ковыряться носком ботинка в грязи.

— Я, в самом деле, надеюсь, что Вы любите булочки, лорд Уайклифф.

Его загадочный взгляд вернулся к ее лицу.

— Верно. Благодарю Вас, мисс Сент-Клер. — Его брови опять поднялись, — так Вы знаете, кто я. Возможно ли, что мы встречались где-нибудь прежде, и я мог забыть о Вас?

— Мы не встречались, по крайней мере, официально, но я много читала про Эджкомб. Когда Вы мне назвали свое имя прошлой ночью, было несложно найти связь. Я уже давно интересуюсь этим местом. Его историей, предыдущими владельцами. Связь с Китингами была волнующей. Я размышляла, не происходит ли Ваша семья от Китингов, или Эджкомб был продан потом?

— Мы не родственники Китингам, — его челюсть напряглась, а зубы сжались. Она что-то не так сказала? — Мой отец купил Эджкомб, когда я был ребенком.

— Понятно, — она очень хотела, что его напряженные черты расслабились, желала увидеть мельком ту нежность, которую он проявил к ней в часовне. Или эта часть его ей только приснилась? Сила его объятий, жар его тела, прижатого к ней, были настоящими, ощутимыми. Она ничего не вообразила, но не заметила ни благожелательности, ни нежности в нем теперь.

— Могу я что-нибудь для Вас сделать, мисс Сент-Клер?

Явное предложение уйти. Иди домой, посоветовал ей тоненький голосок. Но была ли она желанной гостьей у родственников, которым, казалось, было, что скрывать?

— Я…думаю, милорд, возможно, Вы сможете мне как-нибудь показать дом? Не сегодня, конечно. Я застала Вас врасплох и не стану Вас больше беспокоить. Вероятно, я смогу вернуться со своей кузиной, мисс Гордон?

Его глаза немного сузились.