Темное искушение

Но ответом ей было зловещее отчаяние. Туман, тень и пространство неба и торфяников погрузились в гигантскую пустоту, а Софи оказалась в ее центре.

Страх пах мокрым от дождя торфом, соленым воздухом, и сильным запахом навоза накрыл болото. Она обняла себя руками. Развернувшись и пытаясь понять, откуда она пришла, она направилась по дороге. Несчастная и дрожащая, она продолжала идти, пока перед ней не появилась каменная стена, окруженная лесом надгробий.

Из-за мерцания тени Чад сорвался с холма, приземлившись на руки, когда корни и камни оторвались от дерна, приостановив его путь. Поднявшись, он поплелся по гальке, продирался сквозь ежевику и жгучую крапиву, но ни на мгновение не замедлил шаг.

Судорога охватила его бок. Он выкрикивал имя Софи, но не получил ответа, кроме эха своего голоса, вернувшееся с торфяников.

Почему она не отвечала? Определенно она не могла так быстро сбиться с дороги, верно? Может быть, он заметил не Софи, а лишь ветки, качающиеся на ветру. Может, она уже вернулась домой и сейчас сидела на кухне в ферме, наслаждаясь чашкой чая.

Нет. Он знал ее. Она не стала бы игнорировать обвинения Доминика. Они бы грызли ее, и она начала бы искать ответы, требовать их с той же цепкостью, которую она проявляла еще с той ночи в часовне.

Часовня. Он мог бы найти ее там, он чувствовал истинность этого понятия каждой косточкой. Но где именно она была? Это место возникало тогда, когда было им нужно больше всего.

Влажная земля хлюпала в сапогах, он остановился. Из-за подъема он тяжело дышал, чувствовал головокружение, нетвердо стоял на ногах, а вокруг него завертелись торфяники. Краем глаза он заметил оторванный кусок подола на рябине. Он побежал, но споткнулся и свалился на колени. Из-за острой боли от удара молнии заставили закрыть руками глаза. Когда он их открыл, перед ним появилось лицо, изуродованной смертью и разложением.

Он моргнул и лицо исчезло. Разве ему оно привиделось, — вновь? Медленно поднявшись, он попытался успокоить бешеное биение своего сердца. Что он увидел? Что привело его в часовню уже дважды и показало ему вход в туннель под подвалами Эджкомба?

— Ты существуешь? — прошептал он. Потом откинул голову назад и закричал. — Ты — настоящая? Ты всё время вела меня? Тогда направь меня сейчас. Помоги мне найти Софи.

Воздух стал таким же острым, словно в мороз. Завиток тумана закружился, и появилось бледное лицо. При этом зрелище он почувствовал шок, развалилось его жизненное убеждение в том, что призраки не существуют.

— Помоги мне, — его мольба вырывалась клубами ледяного пара с его губ. — Она потерялась, и я должен ее найти.

Маленький призрак поднял голову, удерживая его взгляд пустыми глазами. Ты любишь ее.

— Боже, да.

— Меня любили. Очень любили. Ее голос задрожал, как сорванные цветочки вереска. Да, я умерла. Была проглочена морем.

Каждый инстинкт в нем требовал, чтобы он продолжил поиски Софи, но он не мог не обратить внимания на грусть маленького привидения. — Расскажи мне, что с тобой случилось.

— Папа взял меня с собой в море. Был мой день рождения. Мы направлялись во Францию. Мы отправились в море, и я умерла. — Да, но… как?

— Разразился шторм. Судно пошатнулось. А люди…. они убрались оттуда, чтобы спасти груз. Все ушли прочь. Я кричала и кричала. Никто не пришел. Даже папа. Корабль был проглочен…. Проглочен волнами.

— Какие люди? Кто спас груз, но позволил тебе умереть?

Она слабо покачала головой, и ужас, настоящий ужас ее последних минут, заставил его упасть на колени. — Прости. Я бы спас тебя, если бы мог. Если бы знал.

Ты можешь спасти ее. Зло ее убивает. Убивает ее душу.

— Я сделаю всё, что должен. Просто помоги мне. Проведи меня к ней, к часовне. Я уверен, что она там.

Она покачала головой. Сейчас она в безопасности.

— Я не понимаю. Как она может быть в безопасности? — Есть еще кое-кто.

— Кто еще? — озадаченно закричал он. — Что ты пытаешь сказать?

Она не может видеть меня. Не может слышать меня. Ее душа умирает. Ты должен помочь ей.

— Кому я должен помочь? — он поднялся, стоя прямо, несмотря на неустойчивость, которую он чувствовал в своих ногах. — Я сделаю всё, что ты просишь. Просто скажи мне, кто это — она?

Мама.

— Этого недостаточно. Она может быть кем угодно. Как ее зовут? Как тебя зовут? — он прошел вперед в ледяной туман. — Черт, не уходи.

Дух исчез. Луч лунного света проник сквозь тучи, едва освещая покатые холмы, гранитный скалы и гребешок одинокого шпиля.

— Софи!

Ее фигура в плаще прижималась к винтовой, железной лестнице. С облегчением он бросился мимо надгробий. Она не двигалась, едва подняла голову, глядя на него сквозь влажные пряди волос.

Он опустился на колени на ступеньку ниже и обнял ее, радуясь, что она не воспротивилась ему. Его рот накрыл ее губы и упивался ими, словно теплым счастьем для человека, затерянного в море. Она пальцами зарылась в его волосы, причиняя некоторую боль, которая, каким-то образом успокаивала его, держала на месте. Снова и снова он ее целовал, облизывал ее губы и язык, пока совершенно не окунулся в чувство облегчения от того, что нашел ее.