Темное искушение

Она не выглядела убежденной, поэтому я притянул ее лицо ближе и скрепил свое обещание поцелуем. Она была напряжена, словно статуя, но губы у нее были мягкие, податливые, теплые и почему-то все еще отдавали клубникой.

Мимолетное прикосновение ее губ к моим усилило напряжение в члене до резкой пульсации, как иронично. Мне нужно было трахнуть кого-то, раз быстрый поцелуй вызывал реакцию более сильную, чем женский язык на моем члене.

Я спустил курок.

Клик.

Прежде чем Мила успела вздохнуть с облегчением, она подпрыгнула, когда я выстрелил в другого мужчину. Грохот отразился от стен. Дымок вырвался из ствола, а безжизненное тело рухнуло на стол. Мила задрожала у меня на коленях, зажав рот ладонью.

– Полагаю, у нас все же будут похороны, – сухо сказал я.

Кровь потекла по столу, и я прищурился, потянувшись за тарелкой с десертом.

– Я сейчас… – Мила замолчала, голова ее поникла, а затем она обмякла в моих руках безвольным клубком.

– Что с ней, черт возьми, такое? – требовательно спросил Александр. Его настороженный взгляд был прикован к Миле, он даже не взглянул на мертвеца рядом. Поправив Милу так, чтобы ее голова покоилась на моем плече, я взял сигару и затянулся, рассматривая бессознательное тело с притворным беспокойством в прищуре глаз.

– Не уверен. Может, ей надо поесть? – Я выдохнул облако дыма, и мой сверкающий взгляд встретился со взглядом Александра. – Я думал, женщинам из семьи Михайловых для выживания достаточно лишь трахаться.

Почему-то я не хотел рассказывать ему о ее фобии. Эти маленькие детали принадлежали мне.

– Сукин сын, – прошипел Александр. – Она не ее мать…

– Оставь это, – ответил я, скучая. – Я это уже слышал.

– Отпусти ее. Можешь забрать меня вместо нее.

– Соблазнительно, но ты не в моем вкусе. – Я посмотрел на Виктора, чтобы он увел Александра. – Раздень его, – приказал я. – Пусть ползет к Алексею побитой собакой.

Когда Виктор поднял Александра на ноги, я встретился с ним взглядом и сказал:

– Обязательно расскажи Алексею, как хорошо тут его дочери.

– Да пошел ты, – прорычал он.

Виктор ударил его в живот, прежде чем впечатать его симпатичное лицо в стол. Я вздохнул, когда кровь брызнула на кусочек моего торта.

– Остерегайся волков, – добавил я, когда его потащили прочь. – Впрочем, надеюсь, они более разборчивы.

– Катись в ад, Дьявол…

Виктор вышвырнул его за дверь.

Откинувшись на стуле, мы с Альбертом обменялись раздраженными взглядами, затем он встал и вышел из комнаты. Я выпустил колечки дыма, чувствуя себя странно довольным, когда Мила очнулась. Я прикусил сигару зубами и протянул ей окровавленный торт.

– Медовик, котенок?

Она побледнела, и я тихо хохотнул, когда она скатилась с моих колен и блеванула в горшок с цветком.

Глава девятнадцатая

cacoëthes (сущ.) – порыв сделать что-то неразумное

Мила

Прислонившись к окну, я смотрела сквозь паутину инея на стекле. Лунный свет отбрасывал на снег серебристое покрывало, и замерзшая пустошь сверкала как бриллианты.

Я чувствовала себя принцессой, запертой в башне. В плену у монстра, который стрелял людям в голову за обеденным столом, уставленным хрустальными бокалами и тортом.

После того как меня вырвало содержимым желудка в одну из кадок с растениями и я вытерла рот тыльной стороной ладони, по какой-то безумной причине Ронан позволил мне вернуться в мою клетку и закрыть за собой дверь. В разгар кровопролития это казалось самым разумным поступком. Но когда я провела еще два дня в этой комнате, даже воспоминание о человеке с дыркой от пули во лбу не подавило желания подышать свежим воздухом. Одиночество начало гореть, пузыриться, обволакивать и сжимать мое тело.

Я начала вести подсчеты на зеркале в ванной, используя найденный тюбик старой губной помады, принадлежавшей, вероятно, последней «зверушке» Ронана, и теперь шел уже седьмой день.

Неделя в аду.

Дверь открылась, и я почувствовала холодок, когда на полу распростерлась тень Ронана. Он поставил деревянный стул на середину комнаты, сел и оперся локтями о колени.

Мой взгляд метнулся к открытой двери позади него. Я задавалась вопросом, там ли еще охранник. На данный момент я предпочла бы, чтобы меня застрелили, чем находиться в одной комнате с этим человеком.

– Ты теперь суеверна, котенок?

Дьявол во плоти смотрел на меня. Я не знала, что он превратится в мужчину в черных стильных костюмах, с татуировками и очаровательной внешностью. Никогда больше не буду такой наивной.

Я посмотрела в окно и ответила:

– Да. Если есть Дьявол, должен быть и Бог.

– Думаешь, тебя кто-то спасет?

Мое горло сжалось от мысли, что по крайней мере один уже умер, пытаясь сделать это. Внезапно я подумала об Иване. Я скучала по нему. По безопасности его успокаивающих прикосновений. Я даже скучала по отсутствию искры между нами. Теперь я знала, что химия между мной и Ронаном могла быть лишь колдовством.