Тёмное наследие

Тёмное наследие Мел Одом

22 чесса, 1355, год Арфы

- Муж, проснись. В дом кто-то проник.

Наррос попытался проснуться, продолжая думать, что по-прежнему видит повторяющийся кошмар, который мешал ему спать ночами. Он заморгал, почувствовал тепло подруги рядом и беспокойство океанических течений.

-  Кто?

Клисс покачала головой. Её каштановые волосы клубились вокруг голых плеч. Сверкающие глаза были широко распахнуты в страхе. Её плавниковый хвост опасливо согнулся, обвившись вокруг хвоста Нарроса.

Заворочавшись на груде мха и водорослей, из которых они сложили постель, Наррос прошептал быструю молитву Эадро, Кормильцу, владыке Солнечных Теней. Он взял трезубец, стоящий рядом с кроватью, и принялся грести свободной рукой. Перепонки между пальцами оттолкнулись от воды и подняли его со мха. Затем он заработал хвостом и поплыл к двери. Он позволил трезубцу с яркими и острыми зубцами вести себя. Благодаря нарушениям в окружающих течениях он почувствовал, как Клисс скользит рядом.

Поселение русалов располагалось на рифе Лаакоса, названного в честь русала, который открыл его в Сверкающем море в сорока милях к востоку от Калимпорта. Почти каждый день поверхность океана над рифом пересекали корабли, но они очень редко вступали в контакт. Русалы ценили свою частную жизнь и не питали интереса к обитателям поверхности.

Большинство моряков сторонились рифа, но иногда самые любопытные спускались на глубину в поисках золота и сокровищ, которые по слухам скрывало море.

Наррос снова ощутил странное волнение в медленных течениях, заполняющих его жилище, и попытался представить, где оно может быть. Они жили здесь много лет, и он различал времена года и дня по течениям, которые пронизывали его дом. В ночной тишине чувства Нарроса расширились, пока не стало казаться, что море превратилось в его часть. Но это ощущение пропало, когда в воде вокруг него началась активность.

В нём было шесть футов длины, от головы до хвостовых плавников. Ракушка на лбу удерживала его тёмно-каштановые волосы, не позволяя им падать на глаза, а густая вьющаяся борода опускалась на грудь. Он был широким и плотным. Его фигура бугрилась от мышц, полученных за восемьдесят лет сражений со временем и волнами. Старые шрамы от острых плавников и ракушек покрывали его руки, и чешуя на нижней половине его тела была блестящей и серебристо-серой.

- Дети, - слова Клисс тихо потекли ему на ухо – так, как обычно делали русалы, когда не хотели, чтобы их речь разнеслась далеко.

- Нет, - ответил он, сохраняя собственный голос тихим, как касание усиков осторожной рыбы. Зонн и Митер уже не были детьми, но его подруга принимала это с трудом. В глазах сообщества мерфолков оба мальчика были взрослыми мужчинами. Комнаты его сыновей располагались над их спальней – Наррос вырезал их внутри рифа собственными руками и расширял по мере того, как сыновья росли. Течения указывали, что движение происходит в нижних помещениях дома.

- Ты должен позвать на помощь, - сказала Клисс. Одной рукой на схватилась за его руку, и её ногти глубоко вонзились в кожу.

- Нет, - Наррос покрепче сжал трезубец. – Это наш дом, Клисс. Я не позволю в него вторгаться. Движение исходит из храма. Этого я тоже не могу позволить.

Она посмотрела на него, и на мгновение русалу показалось, что она будет спорить дальше. Он этого не хотел, потому что не хотел медлить дальше и не хотел обижать её.

Клисс была стройной, полногрудой, с широкими бёдрами, и единственной её одеждой был браслет, который он подарил ей, когда они обручились, и ожерелья из ракушек и коралла, которые она сделала сама.

Клисс неохотно отпустила его руку и поцеловала в щёку.

- Будь осторожен.

Он улыбнулся ей с большей уверенностью, чем ощущал, затем выскользнул за дверь. Его хвост заработал, чтобы он мог пересечь главную комнату в доме. В ней было тридцать квадратных футов, слишком много по стандартам большинства русалов, но он был старшим жрецом поселения и часто принимал большие группы гостей.

Храм располагался к западу от его жилища, соединяясь с ним коротким коридором. Круглые окна, вырезанные в поверхности рифа, впускали внутрь бледный свет луны, проникавший с поверхности. Естественное зрение Нарроса позволяло видеть в более широком спектре, чем у жителей поверхности, и он мог отчётливо разглядеть внутренности помещения. Когда на поверхность океана лился солнечный свет, цвета различались лучше. В этот ночной час предметы и окружение были практически бесцветными, окрашенными в чёрно-белые и серые тона.