Темное наследие I. Там, на неведомых дорожках…

Звезда отодвинулась от меня, а туманность тьмы, наоборот, приблизилась. Я стоял между ними. Тьма знала, что я готов к ней примкнуть, и ждала, призывно распахнув свои объятья. Она вещала, что вместе с ней я забуду все обиды и никогда, никогда не познаю горечь предательства, поскольку тьма никогда не придает. Звезда разрывалась от отчаянья и именно теперь ее истинные мотивы уже ничто не могло скрыть. Она хотела спасти не меня, а что-то такое, что у меня было с собой… Что-то важное, но что именно я никак не мог вспомнить.

Тьма приближалась, ласково мурлыча мне на ушко, а звезда отдалялась, отчаянно, чуть ли не в истерике, крича. Я не видел выхода и мне действительно казалось, что лучше потонуть без остатка во тьме и прекратить существование, чем жить дальше со звездой, вечно помня о ее предательстве. Вновь вернулось отчаянье. Тьма начала заполнять весь космос вокруг меня.

Внезапно я вспомнил! Вернее, не вспомнил, а все-таки был направлен на нужный путь звездою. Она понимала, что я к ней уже не присоединюсь, но и тьме отдавать не захотела… Я разжал руку и взглянул на радужный бутон. Его свет был чист и ясен, он переливался разными оттенками чувств и возможностей, но я видел лишь одну — спасение.

Тьма нерешительно отступила, а звезда притихла. Я злобно усмехнулся и пожелал:

— Да гори оно все огнем!

В тот же момент Вселенная заполнилось пламенем. Яростным огнем очищения, в котором сгорела и тьма, и звезды, и сам космос…

ТОМ II: 42. Развод и девичья фамилия

Я проснулся с раскалывающей головной болью. В висках пульсировало, кровь давила на глаза, тело горело. Ещё не лучше, я походу, подхватил на болоте какую-то заразу. Лихорадку? Их, кстати, русалки тоже персонифицировали, когда про болота рассказывали, интересно, не станут ли они являться мне во сне пока я болею? И если будут являться, то одетыми или голыми?

Кто о чем а, воздерживающийся почти два месяца молодой организм о бабах…

Я сидел где-то в лесу, прислонившись спиной к дереву, стоял день, ближе к полудню. Я жив, и, похоже, опять ходил во сне. Вызвав маркеры, я определился с местоположением. Заливные луга, и, соответственно, болота, располагались по левому ответвлению Каменки, на западе. Я находился в лесу, словно по прямой линии шел от входа в гиблые топи к логову, причем прошел приличный путь, сейчас меня как от логова, так и от базы отделяло километров по пятьдесят. Легче было продолжить путь к логову, а за вещами на базу вернуться с оказией. Собственно, из вещей там осталась только шкура ганкера, я высушил ее, отскоблил, размял и использовал как подстилку на ложе в ветвях дерева. Предмет, несомненно, ценный, и как подстилка, и как одеяло, и на меховой жилет можно пустить или на непромокаемый вещь-мешок.

Но это все потом. Голова раскалывалась не по-детски, а под рукой ни таблетки цитрамона, ни парацетамола, ни антибиотиков. Оставался полный заряд ульты, я мог вызвать боевое тело и проверить исчезнут ли болевые симптомы, но решил повременить с этим экспериментом, понаблюдать как будет протекать процесс дальше и не завершится ли он естественным путем.

Еще ужасно хотелось пить, индикатор Н2О в интерфейсе мигал и показывал 12 %, надо проверить осталась ли вода во фляжке. Короб мешал сидеть, вклинившись между мной и стволом дерева. Слева возле меня лежал лук, справа рогатина. Я попробовал встать на ноги, разжал руку, сжатую в кулак и из нее выпал цветок.

Цветок папоротника, жар-цвет. В некотором ступоре я смотрел на упавший на землю цветок и потихоньку начинал вспоминать, что именно происходило вчера ночью. Кажется, я не дошел до русалок…

Но как так? Я же твердо был намерен это сделать. Возможно, это было какое-то ментальное внушение со стороны преследователей, которое заставило меня усомниться в лояльности моих возлюбленных? Однако, чем больше я вспоминал деталей, тем больше убеждался, что все это не было внушением из вне, и принеси я цветок русалкам случилось бы непоправимое. Предположительно — я бы умер.

Я не знаю, что такое мир духов, или духовный мир, или навь, или где там живут русалки. Однако могу однозначно утверждать об их мире то, что плотские тела там не существуют. Доказательством могло служить то обстоятельство, что русалки не могли воплощаться наяву. Если продолжить теоретизировать, то можно предположить, что наша с ними ситуация могла быть решена двумя способами — либо я перехожу в их мир, либо они переходят в мой мир. Вероятно, вариант с жар-цветом как раз и подразумевал мой переход в мир русалок. Это если и не стопроцентная смерть, то явная смена формы существования.