Циклопический Змей в согласии поднял голову чуть выше и со скрипом повращал золотыми глазами, вывалив из них на стол несколько десятков ярких искр.
— Тогда не будем и дальше испытывать терпение нашего радушного хозяина, — подытожила бледная прозрачная красавица.
— Да, — сказал второй близнец, с мечом. Голоса у них тоже оказались одинаковыми. — Тем более, что время в любом случае не терпит.
— А последний участник не придет? — уточнила жестоколицая демонесса.
— Он пока не выездной, — саркастично ответил двуликий, — слишком затратно было бы дергать его по таким пустякам…
Я обратил внимание на то, что серебристые линии на серебряных шарах сияют в такт говорящих голосов, словно эквалайзер на стереосистеме. От этого наблюдения сложилось впечатление, что в этот раз именно они выдают мне субтитры.
Концентрические круги на столе поочередно вспыхнули тусклым светом и над ним образовалось нечто вроде голографической карты. Судя по высокому призрачно-золотому шпилю-игле в центре — это была карта данного мира. Шпиль окружала колоссальная гора в форме усеченного конуса, то есть без вершины. На площадке виднелись какие-то горы, леса, водоемы и крупное внутреннее море с островом посередине. От плоской горы отходили четыре отделения, похожие на лепестки гротескного цветка. Между этими лепестками, под ними, располагались еще четыре лепестка, поменьше. Между большими и малыми лепестками имелись еще более мелкие лепестки.
Большие лепестки имели форму лодочки, с впадиной-долиной внутри и горными хребтами снаружи. Хребты сходились в дальней точке лепестка и образовывали высокую гору, повыше даже центральной, но, естественно, менее массивную. Другим концом большие лепестки не упирались непосредственно в тороидальную гору, а пересекались со смежными, образовывая в местах пересечения горные гряды.
Малые лепестки по форме походили на большие, тоже имели дно-долину, хребты по границе и вершину на конце, но в целом были уполовинены по площади, упираясь граничными хребтами в хребты смежных больших лепестков и утопая под ними.
Мелкие лепестки имели не вогнутую, а выгнутую форму и уходили концом-вершиной не ввысь, а вниз, топя ее в окантовывающем этот мир океане.
Океан оказался кольцевой формы, за ним располагался кольцевой континент, и так несколько раз. Всего кольцевых континентов я насчитал семь. Океаны между ними имели различный цвет воды.
Лепестки основного центрального континента тоже оказались разноцветными. Большие были окрашены в белый, синий, черный и золотой цвета. Малые в серый, оранжевый, зеленый и голубой. Мелкие лепестки цвета не имели. Зато отдельные цвета имели горные гряды, образованные на стыках больших лепестков. Их цвета были серебряным, янтарным, изумрудным и лазурным.
Карта была очень подробной и детальной, но с моей позиции сложно было разглядеть какие-либо дополнительные топонимы помимо уже перечисленных. Как понимаю, сейчас я находился в серебряной гряде, расположенной на стыке западного белого хребта и северного синего.
— Итак, перед вами
— Из ее фрагментов известны:
— Изломы запечатывают проходы между
— При всем моем уважении, — вмешался духликий, — но существование юниона остается гипотезой, выдвинутой на основании теоретических выкладок и фрагментарных сообщений со стороны пологорых жителей…
— Как и значение абсолюта в этой схеме, — добавила синекожая красотка. — Не факт, что он откроет доступ к Трону, а не к очередной части пазла…
— Да, да, как и необходимость предварительно владеть изломом чтоб завладеть грядой, и грядой чтоб завладеть юнионом, как и роль миноров в процессе поглощения мажоров… — вздохнул темный. — Потому я и говорю, что все это — части головоломки.
— При этом официальная современная доктрина предполагает именно такой расклад и зависимости между всеми опорными пунктами, от этого и будем плясать, корректируя план по ходу действия, — добавил второй темный. — Если придется.