Темное наследие I. Там, на неведомых дорожках…

Я не старался вспомнить каким именно путем шел к серным источникам в прошлый раз, это было не нужно, вершина ближайшей горы являлась самым точным ориентиром, просто надо было держать направление на нее. В этот раз я вошел в горы с западной стороны, с ней же планировал приближаться к вершине. В прошлый раз я, насколько помню, зашел с восточной стороны и шел на восток до реки, а потом поднимался по руслу на юг вплоть до вершины.

Вход в горы почти совпал с выходом новой порции дождя, хорошего такого, с громом и молниями. То усиливаясь, то стихая, дождь длился до самого вечера. Заняться особо было нечем, но и придаваться мечтаниям не получалось, путь был обманчивый, сложный, стоит зазеваться и получу травму или свалюсь в расщелину. Однако одна дельная мысль мою мокрую голову посетила — почему бы не попробовать заряжать не камешки, а стрелы? Тетиву с лука я снял разу же, как только закапал дождь; с собой имелась одна запасная, но зачем рисковать? По-хорошему лук тоже надо было бы защитить от влаги, но непромокаемым чехлом я еще не успел обзавестись. Собственно, предвидя подобную ситуацию я взял с собой свой первый, охотничий лук, а тяжелый оставил в пещере.

Идея с луком была великолепна — если я натренируюсь и заякорю процесс зарядки на физический процесс натягивания тетивы и дифференцирую его силу в зависимости от силы натяжения, то, собственно, закрою все вопросы по применению заряда. Может и глупо якорить такое мощное и пока такое единственное свое сверхъестественное умение именно на лук, всё-таки, как ни крути, примитивное оружие, которое в будущем я планировал заменить чем-нибудь покруче, ну там картечницей или пулеметом «Максим»… С другой стороны пулемет — это хорошо, но патроны к нему я в поле на коленке не соберу, а стрелы для лука — соберу. Поэтому хоть лук и казался чем-то временным, скорее всего теперь останется со мной на всю жизнь. Ничего нет более постоянного, чем временное. Просто надо с этим свыкнуться, смириться, и перестать считать его атавизмом каменного века, тем более что свою эффективность он уже доказал. К тому же если мое дальнейшее житие-бытие продолжится в первобытнообщинном или феодальном обществе, то луку явно стоит отдать предпочтение перед тем же мечом или копьем, эффективней, престижней, прибыльней. Да и в целом, ближний бой никогда мне не нравился, даже в играх я всегда играл или некромантом — чтоб за меня воевали другие, либо лучником — чтоб валить всех издалека. Зачем же менять устоявшиеся приоритеты?

Что мне всегда нравилось в себе — это мгновенное принятие истинного положения вещей. Как только я осознаю истинность чего-либо, то мгновенно принимаю это, насколько бы хороша или плоха ни была бы для меня истина. Как только я осознал, что лучник — это моя судьба, то любые метания и сомнения тут же пропали.

Сам процесс якорения не то, чтобы сложен, скорее неявен, невнятен, как и переход к состоянию концентрации или к состоянию «движительного желания» во снах. Сама суть его вроде проста — он дает возможность вызывать в себе испытанное ранее чувство, вызвать определенное эмоциональное состояние. Вот, например день сложился удачно, и вечер, и ночь, все здорово, и ты пребываешь в состоянии редкого блаженства. Вот это состояние можно записать, заякорить на какой-нибудь жест или движение. Жест должен быть нетипичный, можно, например как-то непривычно свести пальцы, или ущипнуть себя в неожиданном месте, или похлопать подмышкой, в общем совершить достаточно яркий жест, чтобы тело его запомнило, и при этом чтоб он не был обиходным. Если все пройдет нормально, то тело запомнит этот жест и то состояние, в котором оно находилось в момент якорения. И когда ты в следующий раз захочешь вызвать это состояние, то достаточно просто повторить якорный жест.

Это используется как для бытовых состояний, так и для боевых, чтобы, например, мигом ввергнуть себя в состояние боевой ярости или собранности. Все это нам объясняли на тренировках по рукопашному бою; стиль назывался Сибирский Вьюн, до сих пор жалею, что бросил, но против обстоятельств не попрешь. Человек предполагает, а жизнь прогибает…

К вечеру дождь почти стих. Я разместился в рощице из четырех развесистых деревьев, под которыми оказалось даже сухо. Развел костер так, чтобы он согревал меня, но не было бы опасности подпалить деревья. Подкрепился орехами и вяленым мясом. Есть особо не хотелось. Вероятно, активировался некий походный режим, я пока шел время от времени доставал и жевал кусочки вяленого мяса, в итоге и острого голода не ощущал и сил хватало для движения.

После того как разбил бивак и перекусил, занялся созданием якорного ощущения. Стрел у меня с собой традиционно было девять, три отложил для рыбалки, а остальные шесть был готов пожертвовать во имя науки.