Темное наследство

– В наше время много разных возможностей, университет не единственная дорога в жизни, – попробовала я тебя утешить.

– Дело не только в этом. Всегда надо быть такой идеальной. Иметь идеальную причёску, идеальный цвет волос. Маленькую, но всё-таки большую задницу. Постоянно нужно выкладывать свои фотки, выставляя напоказ своё идеальное «я». Всегда правильно одеваться, соблюдать стиль. Правильные друзья, правильная жизнь, чтобы всё, что я делаю, было по правилам. Не представляю, как я смогу прожить так всю жизнь. Мне всего шестнадцать, а я уже так устала от всего этого! Я совершенно измучена!

– А я думала, тебе это нравится. Ты же постоянно говоришь об одежде, о моде, о том, что красиво, а что ужасно. Что круто, а что нет. Но я не осуждаю тебя, – сказала я.

– Не осуждаешь? Почему же ты тогда не научила меня чему-то ещё? Единственное, что я умею, это выкладывать в Сеть свои собственные снимки. И каждый раз, когда ты покупаешь мне новые брендовые джинсы или новую сумочку, ты словно потакаешь мне.

– Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать. Я стараюсь делать всё возможное, чтобы ты была счастлива и ни в чём не нуждалась. Я не собираюсь воспитывать тебя и что-то при этом утаивать. Если я могу тебе что-то дать, то я стараюсь это сделать, – сказала я сердитым тоном, возмущённая такой неблагодарностью.

– Значит, ты забыла. Я никогда не просила тебя об этом, наоборот. Я хотела бы получить от тебя что-то более важное и ценное. Что-то, что помогло бы мне выстоять, когда всё кругом летит кувырком, – сказала ты.

«О боже, – со страхом подумала я, – опять Курт Кобейн». И тут же я задумалась если не о чувстве вины, то, во всяком случае, о роли своего собственного примера в твоём воспитании. Было бы неправдой сказать, что я не поддерживала и всячески не поощряла именно эти стороны твоей жизни. Поощряла, и ещё как. Поверхностные качества. Вот как они называются. С другой стороны, какие нужны черты характера, чтобы легко, не мучаясь, идти по жизни, не страдая при этом от безнадёжной борьбы?

– Я люблю тебя, мама. Больше, чем кого бы то ни было, – внезапно сказала ты. – Но я никогда не знала, какая ты на самом деле.

От этих слов что-то дрогнуло у меня внутри. Я любила тебя так сильно, что это даже причиняло мне боль, но я никогда не думала о том, что ты тоже любишь меня.

Спустя неделю настроение у тебя стало чуть-чуть получше. Возможно, помог наш разговор, ты облегчила душу. Ты снова начала ходить в школу и общаться с друзьями, но у меня из головы всё не шёл тот разговор. В конечном счёте я боролась, преодолевала трудности, чтобы у тебя, моей дочери, была безмятежная и счастливая жизнь. Я хотела разделить с тобой свои успехи. И теперь, когда ты сказала, что тебе это вообще не интересно, я не знала, что и думать. Возможно, ты ляпнула это сгоряча под влиянием мимолётной слабости, но могла говорить и искренне. До меня вдруг дошло, что всё, что я делала для тебя, всё то, что должно было повысить твою самооценку и твой статус, произвело как раз обратный эффект. Меня осенило, что я перенесла на тебя свою собственную неуверенность, передала своё презрение к самой себе и тем самым оказала тебе медвежью услугу. Я вспомнила собственное детство, когда все смотрели на меня как на никчемное жалкое существо, у которого сбежал папаша и мать выглядит странноватой. И когда в тринадцать лет я унаследовала картину своего отца, то твёрдо решила, что никогда не буду прозябать в нищете. Кто знает, возможно, именно Арлекин Пикассо предопределил мою судьбу?

Мик нашёл человека на роль мнимого наследника. Его звали Патрик Свенссон, и, разумеется, на эту авантюру он согласился не от хорошей жизни. При этом никаких судимостей, лишь пару раз привлекался за пьянство и драку в ресторане. Патрик работал водителем трейлера, работа ему нравилась, но приносила довольно скудный заработок. За пять тысяч крон он согласился выдать себя за двоюродного внука Эстер Хольмберг. Свидетели завещания оказались постарше. Улла Борг, женщина далеко за сорок, отчаянно нуждалась в деньгах из-за потребности в обезболивающих, что мучило и выматывало её день за днём. Чего, однако, нельзя было установить по её подписи. Вторым свидетелем должен был выступить её сожитель Бо Свенссон, или Боссе, такой же подсевший на таблетки неудачник, как и она. Он долгое время владел крошечным магазинчиком на окраине южного Стокгольма, но в прошлом году из-за стремительного взлёта цен Боссе стало трудно вести дела в своей непрезентабельной лавчонке, особенно после того, как рядом открылось сразу несколько забегаловок, где подавали дешёвые картофельные клёцки и недорогое пиво с частных пивоварен. Поэтому прибавка к выручке очень бы даже пригодилась. По плану завещание должны были «случайно» обнаружить у задней стенки ящика секретера Эстер Хольмберг. Полный список мебели был приведён в описи имущества покойной.