Темное пламя. Дети Проклятия (СИ)

Почва под ногами содрогается, а сверху начинают падать вразнобой новые и новые щупальца, от которых ши еле успевают уворачиваться. Мой Дей тяжело дышит, но цел, противник его — тоже, их то разделяет, то соединяет падение щупалец-колонн. Трясина азартно кричит что-то за спиной, блаженствуя в этом хаосе, Дею трудно ловить одним мечом оба вражеских, он вздрагивает от пропущенного скользящего удара по ребрам. Поэтому мой волк прекращает быть честным и пинает оставшегося Хранителя в колено. Вязкий хруст — и нога резко подламывается! Пока короткие волнистые мечи не достали волка, он сносит неблагому мертвецу голову.

Сверху снова летит щупальце, но вколачивает в мягкую поверхность окончательно мертвого ши.

Бранн все ещё сражается, ему приходится туго, но он способен выдерживать дикий ритм своего древнего предшественника. Ши времен старых богов дерется слишком хорошо для нашего уставшего Хранителя, мой Дей, нам следует поспешить!

Кривой меч высекает искры из такого же кривого меча, они сталкиваются и разлетаются, мертвый ши не устает, каждый удар — удар со всей силы, которой при жизни у него было много. Бранн не отвлекается даже чтобы стереть со щеки кровь, не оглядывается по сторонам. Его противник тоже, потому что вырвавшийся из груди мертвого ши меч Нуаду становится сюрпризом для обоих.

Утопленник реагирует быстрее и, на мой взгляд, ужаснее. Подтягивается по лезвию назад, пытаясь дотянуться до моего Дея, но Бранн успевает раньше, и голова первого-последнего мертвого Хранителя летит вниз.

Со стороны Трясины долетают мерные хлопки — она хлопает в ладоши!

— Опасная тварь…

Ох, мой Дей. Похоже, размер классификации не поддается.

Бранн обеспокоенно кивает на пропитавшуюся кровью куртку по правому боку моего Дея, но мой волк отрицательно качает головой. Содранный висок нашего неблагого, как и рана на руке, тоже схватился первой коркой, а бурые потеки делают лицо Бранна странно притягательным. Словно боевая раскраска — у древнего воина.

Берегись!

Взметываются и падают все щупальца разом! Не убежать, не укатиться!

Бранн хватает Дея за руку и бьет каблуком по той твари, на которой они стоят. Мир переворачивается — мы проваливаемся в воду. Тут не холодно, она теплая, эта болотная вода. Ясно видно лес колышущихся маленьких щупалец, вращающихся темных глаз; а дальше, там, в центре — уходящую во все стороны тушу.

Щупальца сверху приподымаются, бьют ещё раз, в надежде достать ши, но они в воде, плохо только, что темные глаза начинают присматриваться к нам. Тонкое щупальце завивается вокруг щиколотки Дея, другое такое же — вокруг его шеи, Бранна оплетают за волосы, присосками сдирая свежую корку… Хранитель мотает головой, Дей орудует кинжалом — и оба ши всплывают, расталкивая уже сомкнувшиеся, сцепившиеся черные тела.

— Вон они!

Дикий визг Трясины командует всеми, в том числе и самым большим узлом разума болота, но ши не собираются дожидаться нового удара — оба резво бегут, каждый своим зигзагом, к полупрозрачной девушке. Дважды моего Дея чуть не задевает щупальце, Бранн мелькает на границе видимости, но к Трясине оба подбегают быстро. Она хохочет им в лица. Впрочем, перестает, когда между зубов у неё оказывается такой же кривой, как меч, кинжал Хранителя.

Трясина взмахивает рукой, но…

О, мой Дей! Отпусти её! Фу! По этой руке ползут и Дети Трясины, что ты за неё хватаешься!

Мертвая ши обездвижена, щупальца гиганта зависли над самыми нашими головами, я не могу не вжиматься в тебя, мой Дей, прости! Бранн с усилием разводит челюсти Трясины, она больше не хохочет, а шипит и булькает.

Из этих звуков, идущих уже не из её горла, а из самой топи, складывается:

— Вы поплатитесь, поплатитесь!

Левой рукой Бранн, торопясь, снова снимает флягу с пояса, но сегодня заливает зелье прямо в глотку твари, которая теперь осознает, что попалась, начинает дергаться, старается сбросить руки моего волка, однако Дей держит крепко. Хранитель не обращает внимания на укусы и угрозы — Трясина обещает ему самую мучительную среди всех Хранителей гибель, но в глазах Бранна опять лишь равнодушие и сосредоточенность. Он выливает зелье в глотку до последней капли.

Трясину бьет судорогой так, что волка едва не отбрасывает. Дей рассекает грудь прозрачной ши — оттуда сразу пытается вылезти что-то темное! — и заливает Чистую воду из второй фляги, пока Бранн удерживает бледную ши за клыкастую пасть.

Над болотом устанавливается тишина.

Тишина иногда режет уши не хуже визга!

С мягким шлепком падает одно из громадных щупалец. Головы под ним погружаются в воду, словно потерявшие опору. Поднявшаяся черная воронка проглатывает тело Трясины и утаскивает его вглубь.

Да что ж вы застыли!

Бранн хватает Дея за руку и тащит туда, где все ещё горит его факел. Дею легче идти: волк свободен по своей натуре, он не Бранн, связанный с болотом множеством долгих лет.

Бранн падает на колени возле факела, тяжело вздыхает и обхватывает пламя руками. Вокруг явственно видно небольшой пламенный кокон, окруживший неблагого и моего волка.