Темное пламя. Дети Проклятия

— А вот и не выдохся! — очень довольная принцесса гордо задирает носик, как будто это её личная заслуга. Возможно, так оно и есть. — Это колокольчик тогда помог тебя вернуть, он рвался уйти за тобой, но я держала крепко и не отпускала, а потом выманила тебя всего, ну, почти всего, услышал ты меня не сразу!

Принцесса недовольно притопывает ножкой, хотя ты все равно успеваешь заметить скрываемые от вас слезы, стоящие в глазах. То ли из-за старых опасностей, то ли из-за новых.

Что-то мне тоже не нравится эта дорога, по которой Бранн уходил! Мой Дей, думаю, именно принцесса может, наконец, сказать нам, что за темные недомолвки сопровождают нашего неблагого. Правда, не прямо сейчас: колокольчик в руках Вороны раззванивается прямо-таки сыто и довольно, проявляется из воздуха, насыщаясь цветом. Больше всего колокольчик напоминает изумрудно-зеленый снежок, из которого то и дело вылетают крохотные звездочки-снежинки, вращаются по кругу и снова возвращаются к нему. Напитанный магией колокольчик подлетает к Линнэт и зависает чуть впереди неё, кажется, зачарованный на предупредительный полет.

И слова про возвращение себя Бранн комментировать никак не собирается, старательно отводя глаза от вопросительного взгляда Дея.

— Думаю, дорогой брат и его не менее дорогой благой друг, — пауза еле заметна, Линнэт чуть наклоняет голову в сторону моего волка и прикрывает зеленые глаза. — Вам стоит провести остаток ночи в моих покоях.

Наш неблагой упрямо опускает голову, готовясь приводить абсолютно занудные и верные доводы, не собираясь подвергать сестру опасности. Но весь его пыл растворяется от нескольких простых, даже ни разу не магических слов:

— Бранн, это для меня! — настаивает она. — Для моего спокойствия!

И Ворона сдается.

Мы идем не так уж и долго. Коридоры левого крыла дворца темны, впереди летит колокольчик, разукрашивая наполовину белые и наполовину голубые стены беспокоящими зелеными бликами, тени вытягиваются и сокращаются при вашем приближении, на каждом шагу продолжая неостановимый танец. Подспудно заставляя ждать угрозы.

Линнэт поджидает Бранна на одном повороте и берет за руку, теперь гордо вытягивая брата за собой. Опустившая голову Ворона сильно напоминает нашкодившего озорника.

— И ты, кстати, забыл ещё кое о чем! — Линнэт делает вид, что хлюпает носом совершенно просто так, безотносительно очередной опасности для одной неблагой непричесанной головы. — У тебя же есть Ннарб, ты рассказывал! Он до сих пор у тебя есть?

— Да, Линнэт. Он все еще живет в библиотеке, хотя показываться за её стенами Ннарбу невозможно, он сразу начинает таять, мы еле восстановили ему однажды высунутую за порог руку… — Бранн явно готов углубиться в детали, но сестра обрывает его.

— Значит, у твоего Отражения, ставшего жителем Золотого города и обретшего собственное имя, тоже есть…

— Отражение! — твой голос заставляет неблагих вздрогнуть. — Отражение у Отражения? Так может быть?!

Бранн, впрочем, оборачивается к тебе с облегчением, такое чувство, будто один твой вид, один твой голос подбадривает нашего вовсе замкнувшегося неблагого.

— Отражение есть у каждого жителя Золотого города, Дей, — на ходу пожимает плечами, — раз он стал жителем, значит, есть, вопрос только, догадываются ли об этом Зануды? И что он может отражать? Если отражает Отражение? — взгляд Вороны затуманивается, неблагой чуть не вписывается лбом в косяк, хорошо, что ты неплохо видишь в темноте, мой волк.

Косяк этих дверей оказывается входом в покои Линнэт, она отпускает Бранна и хлопает в ладоши: свечи тут зажигаются явно только для гостей. Возле фитилей трещит, сгорая, серая пыль.

Гостевая Линнэт в цветах и… Да, мой Дей, тут очень много кукол. И тряпичных, и фарфоровых! Если Линнэт сядет среди них, то не сразу и определишь, где тут живая девочка.

Особенно много кукольных Джоков, да, мой волк, тебе не кажется. В половину девчачьего роста, они сидят вдоль всех стен, а возле камина стоят двое почетным караулом. На каминной полке звенят и гудят, отбивая полночь, часы, и вы с Бранном оба вздрагиваете, когда караул у камина принимают два Джока в лазурном, а Джоки в белом, чеканя шаг, отходят и усаживаются у стены. Сами.

— Они же любят покрасоваться, — Линнэт слегка краснеет, — но их так много, что мне пришлось установить очередь. Даже кукольные Джоки очень ждут возможности постоять в центре! — сидящие вдоль стен куклы, кажется, неодобрительно смотрят на хозяйку.

Бранн издает странный звук, похожий больше всего на то, чем действительно является. На сдавленный смешок, да, мой волк.

На стене повыше, прямо над очагом — портрет Бранна. Встрепанного, совсем юного Бранна, ему, похоже, не больше десяти лет. Бело-голубой наряд принца топорщится, собираясь складками, везде, хотя пошит явно на заказ, пегие волосы торчат вверх и в стороны, усугубляя высоту скошенного лба, зеленые глаза выглядят вовсе огромными на по-детски круглом личике, острые ушки радостно приподняты уголками вверх, широкая улыбка и оживленный вид… Кажется, нет, я уверен, он смотрит на сестру в этот момент.