Темное предсказание

— Я тебя люблю, Дон, — прошептал он. — Зря я не сказал тебе это много лет назад.

В словах Кинана была сладость и горечь, как и в самой его любви — одновременно ранящей и прекрасной. Так было всегда. Сердце Доний заколотилось, готовое разорваться. Она вздохнула.

— Я тоже тебя люблю… Потому нам и надо все определить. Если и дальше так будет продолжаться, я перебью весь твой двор.

— Размечталась, — улыбнулся он.

Потом Кинан ее поцеловал, но не мимолетно, а по-настоящему. Поцелуй обжег ей язык. Дерево покрылось листвой. Под ногами журчала талая вода. На проталине пестрели цветы.

Когда он отстранился от нее, все платье Доний было запачкано влажной землей.

— Я веками сражался с Зимой за власть. Теперь я свободен, но опыт сражений остался. И если мы будем ссориться, ты первая пожалеешь об этом. — Он вновь притянул ее к себе. Осторожно, чтобы показать силу, но не обжечь. — Я не хочу ссориться с тобой. Пока в жизни Эш есть Сет, я буду держаться от нее на расстоянии. Я попытался сблизиться с ней. Я должен был попытаться. Так было бы лучше для нашего двора. Но Эш пока не моя.

Их дыхание смешалось, превращаясь в облачка пара.

— Ты нужен мне весь, а не частично. Иначе меня ждет многолетняя пытка.

Кинан воткнул ей в волосы орхидею. Он не знал, откуда здесь взялся этот цветок. Орхидея в зимнем саду!

— Я не хочу рвать отношения с тобой. Не хочу осложнений между нашими дворами. Я люблю тебя. Я устал защищать Айслинн. Сила Лета сделала меня совсем глупым. Айслинн хочет быть с Сетом, и, пока ее желание не исчезло, мы с тобой могли бы чаще быть вместе. Если бы выбирал я, я бы остался с тобой навсегда. — Кинан осторожно поцеловал Донию. — Я не люблю Эш. Мы с ней говорили об этом, и не раз.

Дония отвела взгляд.

— Это я толкнула ее к тебе. Я ошиблась. Напрасно я думала, что еще сколько-то лет ты можешь быть моим. Она — твоя пара. Не я.

— Возможно, когда-нибудь, но сейчас… Первое лето настоящей власти вскружило мне голову. Во мне слишком много безрассудства и горячности, однако я сумею найти для своей энергии верное русло и перенаправить ее. Я хочу мечтать о нас с тобой… пока это возможно. Не отнимай у меня эти мечты. Двору нужен счастливый король. Король, влюбленный в ту, которая влюблена в него. Я хочу потеряться в тебе. Скажи, что ты согласна.

Она уступила.

«Я всегда ему уступаю».

— Согласна.

Дония притянула его к себе. Их одежда была запачкана комьями земли. Они обнимались крепко, но осторожно, чтобы не повредить друг другу.

— Но это значит, что, пока Сет не исчезнет, ты — только мой. Я не хочу видеть ее здесь рядом с тобой.

— И еще ты не хочешь, чтобы мы вмешивались в дела твоего двора. Понимаю. Твой двор, твои правила. Никакого вмешательства, никаких манипуляций.

Увидев ее удивленный взгляд, Кинан улыбнулся.

— Я тебя внимательно слушал, Дон. Я извинюсь перед Эваном. Обещаю соблюдать твои правила. А ты обещаешь больше не причинять вред моим придворным?

— Пока обещаю, — улыбнулась Дония.

— Я это запомню, — прошептал он, приближаясь к ее губам. — Запомню твое «пока».

— Что бы ни происходило между тобой и мной, я еще раз тебе напоминаю: я — не твоя подданная. Ты не имеешь права пытаться влиять на мой двор.

Дония старалась, чтобы он все понял. Его отношения с королевой — только часть проблемы. Он должен помнить о суверенитете ее двора.

— Я любил тебя, когда ты была смертной. Я любил тебя, когда ты была зимней девой и рассказывала про меня ужасные истории. — Говоря это, он целовал ей шею и плечи. — Я здесь не потому, что ты королева Зимы. Я пришел вопреки этому. Я сделаю все, что в моих силах. А если я допущу промах…

— Я не буду щадить тебя из-за моей любви к тебе.

Дония говорила искренне и радовалась тому, что фэйри не способны лгать. Ей даже не хотелось вспоминать, сколько времени прошло с тех пор, когда они в последний раз вот так открыто и доверительно говорили друг с другом.

— Но я постараюсь сдерживаться и не мстить тебе, когда Сет умрет и ты…

Его поцелуй не дал ей договорить.

— Зачем говорить о конце наших отношений? Они только начинаются. Я весь твой, без каких-либо оговорок. Я не стану вмешиваться в дела твоего двора. Теперь ты поцелуешь меня?

— Теперь поцелую, — улыбнулась Дония.

Их поцелуй не был похож на все прежние. Они не пытались поглотить друг друга. Это был поцелуй-утешение, поцелуй-печаль. Он был медленным, осторожным и… все равно окончился слишком быстро.

Кинан прислонился к дереву и с любовью смотрел на нее. Дония всегда мечтала видеть его лицо таким.

— Через несколько месяцев наши встречи станут куда продолжительнее. А сейчас… — Кинан отошел на несколько шагов. — Я достиг предела самообладания… и не боюсь в этом признаться. Мы можем быть вместе, не причиняя друг другу страданий.

Дония закружила над ними маленький снегопад.

— В день солнцестояния нам не нужно будет держаться поодаль, — сказала она.

— До солнцестояния еще далековато. Кинан наклонился, поцелуем растопил снежинки на ее губах и ушел.

«Глупец, — думала Дония, улыбаясь себе. — Но мой глупец. Пока мой».