Темное сердце

Оглядевшись, мы быстро поняли, отчего центр вдруг оказался свободным. Действующих лиц здесь было поменьше, но колоритностью своей они успешно компенсировали численное превосходство противника. Восемь квадратных «быков», презрительно улыбающийся деловой и паренек моего возраста, напротив них — старушка и пресловутый мужик в трениках с папироской. Остальные хоть и гудели недовольно, но нарываться не спешили. И все потому, что самый молодой из прибывших, тот, что моего возраста, рисуясь, жонглировал двумя фаерболами средних размеров. Покачиваясь, как гелиевые воздушные шарики, они безобидно плавали в воздухе, повинуясь жестам мага. И похоже, не мы одни знали истинную силу этих кругляшей. Толпа медленно рассасывалась.

Примечательной оказалась реакция старушки. Опираясь двумя руками на видавшую виды деревянную клюку с загнутым верхом, она спокойно и даже с поощрением рассматривала диковинного жонглера.

— Хозяин сказал доставить старуху в целости и сохранности, — провозгласил деловой.

Так у него это «хозяин» органично прозвучало, что меня с головы до ног передернуло. И не меня одного. Худощавый в трениках немедленно рявкнул в ответ:

— Да клал я и на него, и на всю вашу братию. С прибором клал!

— Роза Иванна полдвора выходила своими травками, — вмешалась сердобольная мамаша из тех, что посмелей. — Как погань немертвая повылазила, все только к ней и бегали.

— Во-во! А ты, профурсетка, ее забрать намылился.

Мужик отбросил папиросу и, подтянув штаны, «цвиркнул» струей промеж зубов в сторону делового. Знал, чем уесть, да и попал метко — прямо на дорогущие туфли. От такой наглости у того сдали нервы. Не привык он общаться с подобным контингентом. Полупрезрительное выражение лица сменилось яростью, и повинуясь короткому жесту, двое «держи-хватай» рванули вперед. Ладно хоть огневика с цепи не спустил. Понял, что за такое по головке не погладят, или решил обойтись привычным инструментом?

Мне было некогда выяснять, что творилось у него в голове. Как раз тот случай, когда звериный инстинкт совпал с моими желаниями. Благородство, чистоплюйство — называйте как хотите. Бабушку я отодвинул за спину и встал на пути мордатых.

Второму защитнику Розалии Ивановны помощь пока не требовалась. Дрался он, правда, неблагородно, но зато весьма эффективно. Секунды не прошло, как первый нападающий рухнул на землю и пополз в сторону песочницы, держась обеими руками за отбитое достоинство. Оно и правильно, его и так чуть не затоптали рванувшие на помощь телохранители делового.

Все-таки для просто человека нападающих было многовато. Блатного, а судя по фразочкам, «профессия» у моего невольного помощника была явно криминальной, мгновенно сбили с ног и теперь мутузили сразу двое. Били ногами и с завидным профессионализмом. Остальные рванули ко мне.

Вот где я оторвался и за паршивое утро, и за святошу, и за осточертевшего демона внутри. Рукопашным боем я владел на уровне «бей-хватай», но возросшая сила и чутье оборотня с лихвой компенсировали отсутствие навыков. И все же бой дался нелегко. Зверь знал только один вид драки — бой насмерть. И все его ухватки вели к смерти противника. Приходилось жестко контролировать движения, чтобы случайно не убить. На кулаках непроизвольно встопорщилась чешуя, и первым ударом бронированного кулака я как серпом прошелся по грудной клетке противника. Клочья рубахи и капли крови веером разлетелись по сторонам. Больше я так не рисковал и, несмотря на недовольство зверя, просто хватал и отшвыривал нападающих в стороны.

Жаль только, что враги быстро кончились.

Осталась только парочка, насевшая на блатного. Молодецки хекающий увалень улетел в сторону детской площадки. Стыдно признать, но металлический зонтик-грибок, укрывающий песочницу от дождя, столкновения с летящим дядькой не пережил.

Второму держиморде досталось сильней. Не рассчитав силу, я с размаху насадил его на кулак, и только глядя на белеющее лицо, понял, что переборщил. Булькнув что-то несуразное, тот медленно завалился на бок.

Все замерли.

— Малой, ты, кажись, ему ливер порвал, — сплюнув в сторону кровавую юшку, произнес блатной.

Лишь когда он дернулся назад, до меня дошло, что поворачиваться в его сторону не стоило. Мир стремительно темнел, наливаясь густыми оттенками черного — косвенный признак, что из моих глаз снова выглянул смерч.

Изменения наблюдали лишь трое, но по их реакции четко прослеживались характеры. Блатной плавно откатился через плечо и замер, стараясь не делать резких движений. Нутро зверя он почувствовал ярче остальных и теперь старался не провоцировать. Неподвижный, он словно выпал из поля зрения. Уже позже я оценил разумность такого поступка — мгновенная реакция на изменившиеся обстоятельства дорогого стоит. Ясно, что школа жизни у дядьки была суровой.