Темное сердце. Убийство, которое не считали преступлением

Теперь все будет так:

Роберг получит контракт на несколько лет.

Роберг не обязан чинить никакие постройки.

Коллектив соседей больше не желает слышать клевету про арендаторов Лундблада и его управляющих, а также лишает Сару и Мартина права жить в доме и пользоваться собственностью Йорана.

Если эти требования не будут выполнены, произойдет следующее:

С вашим сыном Винсом случится то же, что и с Йораном.

Мы сделаем с вами то же, что и с Робергом.

Этим мы хотим сказать, что спокойной жизни не будет, так что настоятельно рекомендуем немедленно съехать.

Чтобы понять смысл написанного, надо вспомнить события декабря 2012 года, когда Робергу пришло извещение о прекращении действия контракта. Матс возмутился, и управделами Йорана на тот момент, Анн-Кристин, подписала с ним новый. Упомянутый в письме ремонт построек относился к тому, что Роберг передвинул опоры в арендуемом гараже.

«Коллектив соседей» в этом письме производит впечатление группы местных мстителей, о которой раньше никто в округе не слышал. Мартин утверждал, что нашел неподписанное письмо в почтовом ящике Стеллегорден около месяца назад. В марте заявил об этом в полицию и рассказал, что 10 марта около полудня туда без приглашения пришел Матс Роберг из-за аренды, был настроен враждебно.

– Лучше подумайте о переезде, а то сыну несдобровать, – якобы сказал он перед уходом.

Мартин возмутился, но продолжил работу. Он понял, что сосед имел в виду, только вечером, когда заглянул в почтовый ящик и нашел письмо. Так была описана ситуация полицейскому, который принял заявление. На следующий день он позвонил Саре и рассказал, что случилось, прочитал ей письмо и отправил фотографию с телефона. Девушка в этот момент была в Стигтомте.

Она пришла в ужас, когда собственными глазами прочитала, что кто-то хочет, чтобы ее сын исчез. В жутком смятении среди ночи постучалась домой к людям, которым доверяла, – Генри и Дорис Нюдаль. В их компании смогла выговориться и немного успокоиться. Эта страшная ночь укрепила дружбу с семейной парой. В это время у них гостил их сын Йохан, ее ровесник.

В то время ни Сара, ни родственники Мартина не знали, что письмо составил он сам. В феврале размышлял об этом, искал что-то в Гугле, пробовал набросать черновик и понял, что нуждается в помощи. Да, есть компьютерные программы для проверки грамматики и правописания, но у него была дислексия. Поэтому пришлось обратиться к Карин Карлберг, работавшей на ферме Тёрнбладов уже год.

Она прошла курс животноводства, в частности, разведения коров, и много знала об их правильном осеменении. С появлением Карин на ферме Тёрнбладов процент стельных коров после осеменения вырос с шестидесяти до девяноста. Рождалось больше телят, что приносило больше денег в задавленное долгами хозяйство.

– Мартин попросил меня помочь с компьютером, мы поднялись в кабинет наверху. Нужно было проверить один документ, – рассказала Карин. – Я все прочла и исправила, а потом спросила, что это за текст. Он объяснил, что это устные угрозы Роберга, которые необходимо было сохранить. Мартин хотел ускорить работу полиции по этому вопросу, потому что они ничего не делают.

Получается, он сознательно соврал Карин, ввел в заблуждение и действительно хотел перемешать карты, надавить на полицию, чтобы те помогли избавиться от ненавистного арендатора.

– Я ответила что-то в духе «ты же понимаешь, что правда все равно всплывет», но он ответил, что нашел в Гугле, как пишут подобные угрозы, и хочет все записать.

Отсюда стало ясно, что Мартин соврал о заявлении в полицию. Возникает закономерный вопрос: действительно ли Матс Роберг угрожал в тот полдень 10 мая словами из подделанного письма? Вся история выглядела как спланированная клевета с целью очернить человека.

После этого полиция допросила обвиняемого Роберга только через месяц, когда копии распространились по округе. Матса допрашивали как свидетеля, а не подозреваемого, что многое говорило об их отношении к происшествию.

– Единственный, кто говорил про ремонт в гараже, был Мартин. Думаю, это письмо Сара и Мартин составили вместе. Мы никогда не собираем «коллективов соседей», нам это не нужно. Пара к нам не имеет никакого отношения, поэтому он и жалуется на отсутствие добрососедства.