Тёмное солнце (СИ)

В библиотеке никогда не было многолюдно, потому он и избрал её своим главным убежищем во дворце.

Томас так и не сумел понять до конца, почему ещё жив. Его помиловали, и следующие пять лун последний из рода Вьяттов провёл в одной из дворцовых башен, маясь от сожалений и нехороших предчувствий. Покои ему выделили куда роскошнее, чем полагалось бы арестанту, но и выходить из них не позволяли слишком долго для человека свободного. Оресия заявлялась в гости время от времени, вела пространные беседы и будто бы присматривалась, чтобы решить для себя что-то важное. Потом сказала однажды: «Бездна выбрала тебя, ты можешь стать колдуном». Томас поверил в это, хоть и не сразу. С той поры ему позволили бродить по дворцу свободно.

Хроника колдунов и ведьм говорила, будто Бездна — не что иное, как изнанка человеческого мира. Магия приходит оттуда сквозь крошечные разрывы реальности, чтобы одарить случайного человека при рождении, заронить крошечную частицу в его тело. Мир людей слишком рационален, чтобы допустить магическое изобилие, но чем дальше от городов и дорог, тем глубже прорехи на изнаночную сторону. В такие может уже просочиться магический источник. Или пройти исконный обитатель Бездны, желающий познакомиться с миром людей.

На книжном развороте с левой стороны был изображён мир Белого солнца, зеленеющие холмы и синие небеса. У края листа — разрыв, из-за которого на землю выбирается чешуйчатое чудовище, покрывающееся копотью от дневного света. На его спине восседает обнажённая женщина с волосами, заплетёнными лентами. Ведьма, частая гостья изнанки мира. Так, во всяком случае, ему говорили не раз. И всё равно что-то в этом персонаже настораживало Томаса. Позади чудовища и его наездницы, с правой стороны разворота, белая сухая трава и чёрная, покрытая трещинами земля, на которой тени кажутся светлее падающих лучей Тёмного солнца. Мир колдовства, сумрачный, неласковый к детям Белого солнца, являющийся им лишь в ночных кошмарах.

Чем больше Томас глядел на картинку, тем яснее в памяти становились детали собственных диковинных снов. Он видел их с детства и всегда считал какой-то мимолётной глупостью. Знать бы заранее, какая глупость в результате будет иметь решающее значение…

В зале библиотеки раздались звонкие шаги. Томас напрягся, хоть и не подал виду. По негласным правилам его здесь быть не должно. Императорская библиотека была в единоличном владении Оресии. Даже вездесущая свита, напоминающая больше стаю разодетых заискивающих собачонок, и неотступно следующая за хозяйкой всюду, здесь обязана была остаться за порогом и не докучать.

Хранилище было огромно, оно занимало целое крыло замка, и стоило лишь два десятка шагов сделать вглубь лабиринта стеллажей — начинало казаться, что в мире ничего не осталось, кроме бесконечных книг. Шкафы были установлены как угодно, но только не в привычном порядке, образуя проходы или тупики в самых неожиданных местах, иногда глухих, иногда — с вытянутым окном, столом, парой кресел. Над головой нависал целый десяток галерей, и всюду было одно и то же — ряды корешков, стеклянные витрины с особо ценными редкостями, снова ряды корешков. Наверное, каждая созданная за века книга, существующая в обитаемом мире и имеющая важное значение содержанием или богатством переплёта, могла найтись именно здесь. Если не в оригинале, так хотя бы точно копией. Томас подозревал, что с непривычки здесь можно заблудиться и даже умереть, если старику-смотрителю отчего-то не захочется спасать библиотечного гостя.

Послышался приближающийся шёпот. Слов было не разобрать, но Томас знал, что тот самый смотритель наверняка уже доносит хозяйке о вторжении незваного гостя на её сокровенную территорию. Можно было попытаться сбежать, юркнув в очередной боковой проход. Томас тяжело вздохнул, вытянул ноги, с трудом борясь с несерьёзным желанием взгромоздить их в кресло напротив, и остался сидеть.

Звук шагов долго петлял под высокими сводами, доносясь то с одной стороны, то с другой. Оресия, похоже, прекрасно ориентировалась в лабиринте. Впрочем, с ухмылкой подумал Томас, за столько-то лет кто угодно запомнит дорогу.

— Какая приятная неожиданность, сэр Вьятт.

— Ваше высочество, — откликнулся он, чуть склонив голову.

Ничем приближающаяся к нему женщина сейчас не напоминала «высочество». Оресия была облачена в слишком простое для своего обычного парадного гардероба платье, и волосы были просто заплетены косой, без всякого намёка на сложную причёску. Самая обычная, хоть и очень красивая женщина. Томас уже привычно попытался заметить некое несоответствие, которое бы помогло разрушить иллюзию, но не смог — лицо так и осталось идеальным, без единого намёка на почтенный возраст, хотя такого просто не могло быть. В руках Оресия, как прилежная ученица, несла стопку из четырёх книг.  Ч и т а й  н а  К н и г о е д . н е т