Темное торжество

Я бы с удовольствием всех отравила по-настоящему, потому что эти люди верно служили моему отцу и каждый до кончиков ногтей был виновен в его преступлениях. Однако столь массовое убийство было бы деянием, достойным самого д'Альбрэ. И я предпочитаю утешаться, представляя себе, как придет утро и они в полной мере поймут, какую беду проморгали.

Опасность для меня представляет лишь стража, стоящая на посту у восточных ворот: эти воины еще не ужинали. Что ж, придется иметь с ними дело, когда настанет время тащить узника к телеге, ожидающей за стенами.

Эта телега недешево мне обошлась. Ночному золотарю очень не хотелось терять источник своего жизненного дохода. Однако вид драгоценностей в конце концов заставил его опорожнить свою телегу и согласиться забрать у восточных ворот очень таинственный груз. Стоит ли говорить, что я расплатилась с ним не своими собственными драгоценностями! Нет уж, я наведалась в жилище Жаметты и взяла пригоршню побрякушек, что она добыла своим вероломством. И поделом!

Я подбираюсь все ближе к башне, и с каждым шагом с моих плеч словно бы падает груз тайн, подковерных интриг, бережно хранимых иллюзий и наслоений правдоподобной лжи. Я ощущаю бесподобную легкость: кажется, еще немного — и я по воздуху поплыву через двор!

И вот она передо мной — старая башня. Вынув ключ, я всовываю его в замок. Кровь вскачь несется по моим жилам, я едва замечаю, как ко мне слетаются призраки. Разве может их холод остудить мой внутренний жар!

У подножия лестницы я натягиваю на лицо капюшон, чтобы не быть узнанной, потом едва не смеюсь вслух над своей чрезмерной осторожностью. К исходу ночи уже ничто не будет иметь значения. Однако старые привычки держатся прочно — и я не тороплюсь откидывать капюшон.

Я потратила немало времени, раздумывая, как поступить с тюремщиком. Как ни странно, мне очень не хочется лишать его жизни, ведь каждое убийство, совершаемое без Мортейнова благословения, есть шаг в объятия того самого зла, которое я так ненавижу в д'Альбрэ… Но и позволить, чтобы тюремщик нарушил мои планы, я не могу. Если рыцарь не в состоянии доехать до Ренна, я должна непременно избавить его от дальнейших мук. Этот человек и так уже настрадался более чем достаточно.

А кроме того, если у меня ничего не получится и д'Альбрэ переживет эту ночь, он учинит над старичком такую лютую расправу, что тот сразу пожалеет о том, что не умер от моей руки. Вот и получается, что я дарую ему милосердную смерть, а это мой прямой долг.

Я заглядываю сквозь решетку… и мне начинает казаться, что некий бог с улыбкой наблюдает за моим предприятием: старик-тюремщик лежит на полу и спит крепким сном. Если я сумею подобраться, не разбудив, то избавлюсь от него без затруднений.

Я очень тихо вхожу. Из камеры пленника не доносится ни звука, да и «горгулья» по-прежнему не шевелится. Я подкрадываюсь вплотную и заношу нож, готовясь перерезать стражу горло.

Но прежде чем я успеваю нанести удар, этот чертенок вскакивает на ноги и замахивается на меня пустой кружкой.

Я уворачиваюсь, досадливо шипя сквозь зубы. Теперь без шума не получится.

— Сдайся, и положим делу конец, — говорю я как можно тише. — Ты все равно не остановишь меня.

Я делаю выпад, но он уходит от ножа, выгнувшись невозможным образом. Как может неуклюжий калека двигаться с такой быстротой? А в следующий миг он загораживает от меня дверь внутреннего каземата.

Я смотрю на его морщинистую физиономию и решаю изменить свой план.

— Я не хочу убивать тебя, — говорю я. — Лишь усыпить на время. Мне нужно освободить узника. Ты проснешься с большой шишкой на голове и скажешь в свое оправдание, что силы были неравны и ты не смог помешать побегу.

При слове «побег» коротышка замирает на месте и склоняет голову набок. После чего, немного помедлив, отступает от двери и делает приглашающий жест.

Я хмурюсь. Что у него на уме?

А он все жестикулирует, словно бы отпирая дверь, и при этом кивает и улыбается. По крайней мере, мне кажется, что он улыбается: лицо у него такое, что выражения толком не разберешь.

На всякий случай я спрашиваю:

— Так ты что, хочешь, чтобы я освободила его?

Он энергично кивает и отодвигается еще на шаг.

По-прежнему можно только гадать, что у него на уме, но время не ждет. Я видела, как д'Альбрэ направлялся в покои мадам Динан, — наверное, он уже там, и другой такой возможности захватить его врасплох я вряд ли дождусь.

— Отлично, — говорю я. — Пошли! — И указываю ему на дверь. Еще не хватало, чтобы он запер меня там вместе с узником, а потом поднял тревогу!

Он радостно кивает — и с паучьим проворством отбегает прочь.

Настороженно косясь на него, я снова достаю ключ и отпираю застенок. От жуткой вони щиплет глаза, но мне некогда обращать на нее внимание. Я спешу в дальний угол, где на полу лежит рыцарь.

Вблизи я вижу, что это сущий гигант. И я собиралась куда-то тащить его на себе? Да его и с места не сдвинуть!