Темное удовольствие

– Если бы я знал, где она, то уже спас бы ее, – ответил он наконец. – Я упустил ее. Вам от этого легче?

Молчание.

– Ну так верни ее! – закричала Тинка, мать Даники.

– Я не знаю как. – Это признание причиняло боль, и эта боль не доставляла удовольствия.

С момента исчезновения Даники прошло пять дней. За эти пять дней Аэрон пришел в себя, его жажда крови полностью исчезла, словно никогда и не существовала. И он извинился.

– Пожалуйста, прости меня. А сам я себя едва ли смогу простить. Я люблю тебя и никогда бы специально не… Боже, Рейес, мне так жаль.

И Рейес сделал то же самое – попросил прощения.

– Я тоже люблю тебя, мой друг. Мне надо было лучше заботиться о тебе. Ты сможешь меня простить?

Они обнялись, и Легион, которая не отходила от Аэрона ни на шаг, пришла в восторг. Но Рейеса не покидало чувство утраты. Он снова и снова взывал к богам, молил их ответить ему, но все безрезультатно.

Он не знал, что делать.

Тинка и Джинджер, сестра Даники, принялись расхаживать у него перед носом, переговариваясь между собой. А он продолжал смотреть на экран. И слушал смех юной Даники.

– Кто забрал ее? – спросила одна из женщин.

– Я слышала, как один из монстров, гм, воинов, сказал, что это работа богов, – ответила другая. – И мы все слышали, как Даника сказала, что видит себя на небесах.

– Если Даника видела небеса, значит, она там, – ответила бабушка. – Поверьте. Уж я-то знаю.

– Хорошо. Давайте предположим, что воин был прав и ее забрали боги. Но зачем?

– Возможно, потому, что она – портал. – Он не хотел говорить слово «была». Это означало бы, что Даника… мертва. Ушла и больше не вернется.

Все три женщины пристально взглянули на него.

– О чем это ты? Какой портал?

Он объяснил, пытаясь сдержать слезы. Боль тоже готов был расплакаться у него в душе. Даника снова весело рассмеялась на экране. Что это она делает? Он склонил голову набок. Она задувала свечи на торте. Он представил ее ребенка, их ребенка, который выглядел бы так же мило, как она, и непременно улыбнулся бы, если бы ему не было так больно.

– Моя крошка была порталом между…

– Она портал, – в унисон прорычали они с демоном. – Портал. И она жива.

– Это просто невозможно, – ответила Тинка и подняла руки. – Она жива, но это не то, что я имею в виду. Я просто… Мне сложно поверить, что она – врата между раем и адом.

– Дочь, ты же видела, как у человека выросли за спиной крылья, – твердо сказала бабушка. – Поверь.

– Но как я могла этого не знать? – потерянно прошептала Тинка. – Как я могла такое упустить.

– Ее сны, – ответил Рейес. – Все дело в ее снах.

– Когда-то я была похожа на нее. – Мэллори печально вздохнула. – Когда я впервые увидела одну из ее картин, едва не лишилась сознания. Признаюсь, я испугалась за нее и не знала, что делать. Если бы я так отчаянно не старалась побороть собственные видения, то, возможно, сумела бы ей помочь.

– И вы помогли ей. Сказки, которые вы ей рассказывали, дали ей силу бороться с кошмарами, а не прятаться от них. – Его глаза щипало от слез, и он потер их ладонью. «Моя Даника, милая Даника».

Мэллори стиснула его руку.

Тинка снова принялась расхаживать по комнате. А Рейес снова уставился в телевизор. По экрану пробежала рябь, а затем начался новый фильм. Здесь Данике было примерно одиннадцать лет, и она рисовала. Она вся перепачкалась красками и напоминала живую радугу.

Ему казалось, что эти фильмы делают их ближе. Он ни за что не оставит ее, не откажется от нее. Он умолял Анью совершить чудо, вспомнив, как она помогла Мэддоксу и Эшлин. Анья попыталась помочь, но у нее не получилось. Он даже просил друзей отрубить ему голову и прекратить его мучения. Они отказались. А он подумал о том, что после смерти его душа неминуемо отправится в ад и он уже никогда не встретится с Даникой. И перестал думать о смерти.

Каким-то странным образом она оказалась на небесах. И была жива, хотя это было сложно представить.

И если он должен заслужить свое право попасть туда, он это сделает. И они снова будут вместе.

Тинка и Джинджер, казалось, забыли о нем и продолжили разговор.

– Похоже, он действительно ее любит.

– Похоже, только и всего. Мне все равно, что говорит твоя бабушка, я не могу забыть, кто он. Кто все они.

– Демоны.

– Да. Те самые демоны, которых рисовала Даника.

«И все еще рисует», – подумал он и промолчал. Черт. Он мечтал, чтобы они убрались подальше и не мешали ему смотреть на экран.

– Но он плакал, когда она исчезла.

– Почти рыдал.

И по-прежнему хотел плакать. Боль свернулся комочком в уголке его разума, зализывая душевные раны. Демон влюбился в Данику так же сильно, как и Рейес. И ощущал ее потерю. Они были двумя половинками одного целого, поэтому Рейес не удивился, что они с демоном полюбили одну и ту же женщину.

– Если кто-то и сможет ее вернуть, то это он.

Он больше не прислушивался к их словам, глядя на мелькающие на экране кадры из семейной кинохроники. Она уже тогда была ангелом, от нее исходили свет и надежда на лучшее будущее. «Без нее я ничто».