Темное время суток. Фантастический роман

Бродячий город обрастал деталями, усложнялся и загромождал собой горизонт. Конструкция смахивала на букву «Ш», развернувшуюся палочками к земле. Вращались шестерни, гусеничные ленты вминались в бурый грунт. У подножия опор клубилась пыль.

Вскоре от конструкции отделился вертолет.

– Это еще что? – насторожился Азарод.

– Вертушка, – пояснил Кадилов. – К нам летит.

– Зачем?

– Вступить в контакт. Мы же на траектории следования.

Рамон вздохнул.

Сейчас пилот нащупывает подходящую волну. Пробует связаться с необычным вездеходом, вынырнувшим на радары из пустоты. Связь не наладится. Какое он примет решение?

Чем ближе вертушка подлетала к «Арктосу», тем меньше она нравилась Рамону. Это был многофункциональный «Скорпион», применяемый на Ржавчине для спецопераций и разведывательных рейдов. Некоторые модели «Скорпионов» переделывались для боевых задач – их оснащали тяжелым ракетным вооружением. Вытянутый кокпит, скошенные вниз крылья с гроздьями смертоносных игрушек. Винты в кольцевых поворотных крыльях верхнего ряда. Хвост, напоминающий «лукасовские» истребители.

– Нас размажут, – сказал Рамон. – Я иду наверх.

Никто не стал возражать. Все понимали, что переговоры с закрытым вездеходом, не отвечающим на запросы в радиэфире, никто проводить не будет.

Люк впустил жару внутрь «Арктоса».

Рамон наспех переоделся в джинсы, кроссовки и серую футболку. Натянул кепку на голову. Прихватил с собой белую майку и дробовик. Выбравшись на броню, Никита привязал майку к стволу дробовика и принялся махать импровизированным флагом над головой. «Винчестер» был разряжен.

Вертушка зависла в нескольких метрах от вездехода. Винты всколыхнули рыжую пыль, погнали клубы этой дряни во все стороны. Рамон защитил нос банданой, но мелким частицам это не особо мешало забивать пазухи.

В нижней части «Скорпиона» открылся люк, выпуская переговорщика. Солдат спустился на тросе, отстегнул карабин и приблизился к вездеходу.

Рамон присмотрелся к посланцу. Легкая форма, кепка цвета хаки, спрей-респиратор. На ногах – берцы. Через плечо переброщен ремень автоматического карабина.

– Привет, – сказал Рамон. – Понимаешь эспер?

Посланец ответил не сразу.

– У меня лингвочип. Теперь понимаю.

Пришлось напомнить себе, что Ржавчина – технологичный мир. Тут распространены импланты. Люди модифицируют себя и свою среду обитания. Чтобы выжить.

– Я прошу убежище, – заявил Рамон. – Для себя и своих спутников.

– Кто вы?

– Мы из Ётунхейма, – Никита подумал, что не стоит углубляться в подробности. – Охотники на перевертов.

– Члены профсоюза?

– Да.

Пауза.

– Хорошо, – согласился переговорщик. – Вы будете помещены в карантинную зону. Стандартная процедура. Мы свяжемся с местным куратором и уточним ваши личности.

– Это понятно.

– Оружие придется сдать.

Рамон вздохнул.

– Как скажете.

Солдат развернулся и пошел прочь.

– Эй! – окликнул Рамон. – Как нам попасть в ваш город? У нас солярка на исходе.

Горожанин задержался. Быстро с кем-то переговорил на неизвестном языке. Микрофона или других средств коммуникации Рамон не заметил. Что ж, это Ржавчина, детка.

– Ждите приближения города, – велел солдат через полминуты. – Мы спустим пандус.

Забрав переговорщика, «Скорпион» умчался к шагающей структуре.

* * *

Великая Красная Равнина.

Никита часто вспоминал первый визит на Ржавчину. То, что он сюда вернулся спустя некоторое время – это даже символично.

Истощенный слой.

Безысходность.

Самум, укрывший забытое поселение плотной песчаной взвесью. Луна – оплывший глаз. Фантазия импрессиониста. Очертания домов сглажены. Зыбкая реальность, которой нельзя доверять.

Высаживались с транспортеров.

Рамону выдали карабин М4 с выдвижным прикладом. В магазине – тридцать серебряных друзей, подготовленных к свиданию с нежитью. Рунический штык-нож. Никаких касок и бронежилетов – эти безделушки замедляют движение. Оборотни не стреляют. Они грызут вас, рвут когтями, рубят короткими и длинными клинками. Так что опустите на глаза очки ночного видения с оцифровкой и молитесь своим богам. Не забудьте дома респиратор – это ваша единственная защита от пыли.

– Погнали! – рявкнул капрал.

Тени охотников отделились от массивных туш БМП. Всосались в воющую круговерть, вмонтировались в сердце хаоса.

Монгольские города потрясли Рамона. Нет, не своим величием или нищетой. Скорее – похожестью. Ты идешь по улицам, и видишь дома, точь-в-точь напоминающие те, к которым привык. Серые панельные многоэтажки, унылые подобия хрущевок, деревянные хибары с распахнутыми в ночь ставнями.

Улан-Батор – это настоящий заповедник СССР. Все эти стеллы, украшенные советскими орденами, безликие госучреждения из красного кирпича и серого бетона, трущобы пригородов, заполненные покосившимися бараками и похожими на НЛО юртами. Внутри – типичная Средняя Азия. Ковры на стенах, допотопные зомбоящики, металлические кровати, обшарпанные тумбочки и платяные шкафы…

Северные границы Конфедерата.

Правительству Бангкока было плевать на этих людей. Никто не интересовался монгольскими пустошами до прихода первой волны оборотней. Теперь тут находился фронт, пересекались владения людей и перевертов.