Темное время суток (СИ)

Никита замер у печной трубы, из которой валил черный дым. Местные обожали кидать в топки уголь, это дико раздражало.

Вербарс плавно скользил между балконами.

Грациозное тело вытягивалось во время прыжков и казалось невесомым. Зверь припадал к стенам, отталкивался и на краткий миг исчезал из поля зрения.

Ближе.

Когда вербарс достиг карниза третьего этажа напротив, Никита нажал на спуск. Пуля выбила из стены небольшой фонтанчик. У самой морды кошколака. Луч подствольного фонарика резанул по глазам твари.

Вербарс взревел.

Тело вознеслось над крышей, одним прыжком покрывая дистанцию до обидчика.

Рамон выстрелил снова.

И попал.

Зверь дернулся, пытаясь изменить траекторию полета, но серебряная пуля уже выворачивала его кишки. Вербарс приземлился на скат крыши, его лапы подкосились, заскребли по черепице. Не удержав равновесия, зверь рухнул вниз. Послышался глухой удар о булыжную мостовую.

— Аминь! — выкрикнул Кадилов, разнося череп своему оппоненту. — Горите, исчадия ада!

Отряд рассыпался по крышам одного квартала.

Началась жестокая схватка. Кошколаки выбирались наверх из чердачных окон, отделялись от печных труб, выползали из-под балконов, где они висели часасми в ожидании добычи.

Туман быстро сгущался.

Из подсветки — луна и примитивные масляные фонари, пытающиеся пробить зловещую мглу. Мелькнула тень Даздры. Взмах когтями, предсмертный вопль — наполовину человеческий, наполовину звериный.

Свист стрелы.

Массивное туловище, врезающееся в кладку печной трубы. Два выстрела — один впереди, второй слева. Оскаленная пасть квалми, разьяренной рыси, выросшей прямо перед Рамоном. Очередь, разрывающая грудь кошки.

Все сливается.

Смерть умеет плести ткань, в которой каждому отведен свой участок пространства. Ужас прячется в глубинах подсознания, запирает за собой подвальную дверь и не высовывается. Ты выполняешь свою работу. Жмешь на спусковой крючок, меняешь магазин, бежишь куда-то. Под ногами — зыбкая муть, скользкие от крови и тумана куски черепицы.

Звездное небо заволакивает смог.

Рамон помнит, как он крепил штык-нож на своем «Тренче», как прыгал с одного эркера на другой, вдыхая омерзительную вонь Кьёльна. Помнит жестокую рукопашную, хлюпающий звук, с которым штык-нож проникал в плоть оборотней. Помнит когти, вырвавшие клок кожи из плеча и свой истошный вопль. Грохот выстрела, половину головы свара, приклад, сворачивающий челюсть другого переверта, высунувшегося из-за трубы.

Даздра, отчаянно орудующая когтями. Кадилов, всаживающий стилет в грудь матерого кхана. Никон, методично расстреливающий кошколаков из своего арбалета. Хрон с обрезом и старомодным револьвером, сильно напоминающим «кольт».

Хаотичная бойня, вот что это было.

Ты уже не человек, ты машина смерти. Правая рука тьмы. Жнец, от которого не скрыться в тумане и густеющем смоге.

Ты — охотник на оборотней.

* * *

Ангар с вездеходами располагался на минус первом уровне. То есть — под землей. Чтобы туда попасть, требовался допуск.

— Как его можно получить? — спросил Азарод.

— Есть два способа, — ответил Межников. — Первый — устроиться на работу в муниципалитет. Второй — стать владельцем вездехода.

— А как насчет авиации? — встрял Валик.

Межников задумался.

— Да никак. Все самолеты находятся под правительственным контролем. Четыре грузовых, два пассажирских. Один муниципальный. Плюс спасательные и ремонтные вертолеты. Пожарный квадракоптер.

— А боевые? — прищурился Рамон.

— Информация засекречена.

— Они есть?

Чиновник вздохнул.

— Есть. Но доступ к ним имеет узкий круг лиц.

Кадилов кашлянул, привлекая внимание. Все обернулись к старику.

— И где все это находится? — Ефимыч, как всегда, интересовался правильными вещами. — В городской черте?

— Разумеется, нет, — скривился Межников. — Аэродром расположен в нескольких километрах южнее Аркаима. Там же — ангары, заправочные и диспетчерские службы, склады. Вся инфраструктура.

— Понятно, — кивнул Ефимыч. — Думаю, они туда не сунутся. Проще укатить на вездеходе.

— Соглашусь, — поддержал Валик.

Рамон промолчал.

Лайет умеет мыслить нестандартно. От этого выродка можно ожидать чего угодно. До сих пор основатель действовал точно, без ошибок и держался на шаг впереди профсоюзных аналитиков.

Рифленый контейнер с оружием стоял у двери номера. Его притащили охранники. Возможно, те ребята, что обыскивали «чероки». Возможно, другие. В бронекостюмах их было невозможно различить.

— Где джип? — вкрадчиво поинтересовался Рамон.

— В гараже, — сообщил Межников, поднимаясь с кресла. — Минус третий уровень. Ангар 24. Ваши браслеты его откроют.

Никита кивнул.

— Вот что, — заявил Кадилов. — У нас есть основания думать, что переверты покинут город. Наверняка этого знать нельзя, но вероятность высокая. У них ваши идентификаторы. И вездеход.

— Пусть уходят, — заметил чиновник. — Мы не против.

Рамон хмыкнул:

— А если они вздумают вернуться? Когда нас рядом не будет?

Межников побледнел.