Темной-темной ночью…

Таинственный «чёрный человек» загодя приготовил из свинчивающихся алюминиевых трубок и полос чёрного полиэтилена «сборный» экран, подвесив его в виде свёрнутого рулона над выходным проёмом арки на ржавом штыре от старого фонаря. С помощью свинцовых грузиков и лески с петлёй экран разворачивался во всю свою ширь в считанные секунды, полностью закрывая арочный проезд.

Убийца в точности знал маршрут своей жертвы и, надо полагать, заранее просчитал все его этапы по секундомеру.

Едва рокер влетел во внутреннюю арку дальнего дома, как перед ним вдруг образовалась непроницаемая чёрная стена, на которой фосфорической краской был изображен улыбающийся череп и надпись: «Твоя смерть!» Ни о каком экстренном торможении уже не могло быть и речи. Полиэтилен облепил его чёрным комом. Через миг несчастный седок врезался в контейнер…

Убийца подбежал к «кому» и располосовал его ножом (именно в этот момент Вязанкиной стало дурно). Убедившись, что с жертвой покончено, покушавшийся разрезал полиэтилен на куски и рассовал их, как и прочие улики, по разным углам контейнера в совершенной уверенности, что никто не будет их там искать. Так и случилось бы, если бы не бдительная бабуля (несомненно, киллер не догадывался, что в расселенном доме обитает единственная жиличка, причем, именно в комнате над аркой).

Итак, картина изощренного преступления была восстановлена. Оставалось установить мотивы покушения и найти убийцу.

Уже под утро к месту происшествия подъехала иномарка. Из нее вышел моложавый, хорошо одетый мужчина внушительной комплекции. Приблизившись к натянутой ленте, он громко спросил: «Кто здесь старший?!» Затем скороговоркой объяснил, что его зовут Вадим Извозов, что он руководит отделом в солидном учреждении, что примерно час назад ему позвонила подруга его младшего брата, сообщив, что тот не вернулся с ночной прогулки. Он, Вадим Извозов, не на шутку встревожился и тут же перезвонил своему хорошему знакомому, ответственному сотруднику полицейского управления. Тот навел справки и выяснил, что одна из дежурных групп еще ночью выехала к месту подозрительной аварии, в которой погиб молодой мотоциклист. Адрес тот самый, где обычно гонял Борис. Терзаемый недобрыми предчувствиями, старший брат тут же собрался в дорогу. И вот он здесь, готовый помочь…

Извозова спросили, не угрожал ли кто его младшему брату?

С тяжким вздохом тот ответил, что не удивился бы этому. Вообще-то они с Борисом, добавил он, сводные братья. Их характеры отличались, как лёд и пламень. Взбалмошный Борис мог вспыхнуть из-за пустяка, затеять скандал на ровном месте. Он перессорился со многими своими друзьями. Однажды, хлебнув лишнего, привязался на улице к целой компании. Завязалась драка, и он ещё дёшево отделался. Кроме того, у него была скверная привычка обхаживать девушек, пришедшим в кафе со своим кавалером. Вдобавок, он не отдавал долги. Э-э, да что там!

Вадим Извозов мотнул головой и, словно опомнившись, вскричал:

– И всё же это мой брат. Родная кровь. Найдите убийцу! Объявите от моего имени премию за его поимку! Я смогу, я… – он закрыл лицо ладонями.

Сыщики сочувственно смотрели, как плачет этот большой, сильный человек.

Следователь Соболь, который вёл дело о гибели рокера, не мог избавиться от ощущения, что блуждает по лабиринту. А ведь была проделана огромная работа, собраны многочисленные сведения о личности погибшего и круге его общения. То, о чем сообщил старший брат рокера, подтвердилось полностью. Выяснились и другие факты, о которых Извозов-старший либо не знал, либо предпочёл умолчать.

Оказалось, например, что Борис распространял дурь в ночных клубах.

Соболь выяснил также, что старший брат действительно опекал младшего, выручал его деньгами, улаживал затеянные им конфликты. Тот же, принимая это как должное, платил брату чёрной неблагодарностью, вышучивая в кругу приятелей его трудолюбие и размеренный образ жизни.

Сейчас Вадим Извозов буквально лез из кожи вон, стремясь хоть в чем-то помочь следствию, которое пока буксовало. Он часто звонил, приводя дополнительные факты из жизни погибшего. Но этот калейдоскоп отшумевших событий тоже мало что прояснял.

В большей степени Соболь рассчитывал на свидетельство Эдуарда Ивановича Масина – одинокого пенсионера из крайнего подъезда большого углового здания.

Вообще-то, во всех домах этого обширного проходного двора насчитывалось более трёхсот квартир. Вместе с тем, замкнутая площадка, на которой разыгралась в ту ночь загадочная трагедия, проглядывалась только из окон квартир того подъезда, где жил Масин, да и то лишь с верхних этажей. (Расселённое строение не в счёт.)

Но почему же на особой заметке оказался именно он, Масин?