Темнота. Конец прекрасной эпохи

Огонек показался посреди бушующего моря. Там, под козырьком подъезда. Огонек едва двинулся – дождь забарабанил по листьям. Белый дым медленно окутывал пространство под козырьком. Одинокий плот посреди бушующих листьев. Мужская фигура вырисовывалась на этом плоту. Андрей узнал этого человека. Жак, инженер, один из ассистентов проектировщиков нижних уровней здания Института. Он тоже сотрудник Института, но с ним Андрей практически не общается. Вблизи он походил на морского котика, поднимающего верхнюю губу, словно помогая тем самым больше раскрыться ротовой полости, неравномерно вдыхающей ядовитый дым. Он прибыл в это время и первое, что захотел попробовать – курить. В родном времени тоже употребляли психотропные вещества, но они были специально для клиента, учитывая все его характеристики, подобранной смесью, дававшей человеку идеальное бытие. Там не было никакого риска. Может, именно поэтому-то он и вздумал попробовать что-то, что давало бы ему иные эмоции. Задумал ли он это еще до Исхода? Возможно. Получалось комично. Сперва он внимательно наблюдал за тем, как это делают местные. Курил вместе с ними. Сейчас он одиноко стоит и наблюдает за шумом волн.

Жак, завидев Андрея, лишь кивнул и неловко дернул тлеющей сигаретой. Андрей кивнул ему в ответ и зашел в ярко освещенный подъезд. В лифт он не вошел, пошел по лестнице. Второй этаж. Свет уже не такой громкий. Третий этаж. Что-то скрипнуло внизу. Наверно, Жак решил зайти. Четвертый этаж. Он стоит перед дверью своей квартиры. Ключ. Да, древняя форма идентификации хозяина дома. Неудобно, до сих пор кажется бессмысленной детской игрушкой. Поворот. Дверь тихонько приоткрылась. Андрей шагнул в полутемный коридор. Внутри была не самая пышная обстановка. Да что там – стены одеты в обои, которые даже нельзя было изменить движением руки, небольшой шкаф для одежды, который открывается движением руки. Иронично. Единственное, что дозволено иметь из технологий родного времени, – датчики, спрятанные в стенах. Они контролируют пребывание людей в помещении. При обнаружении посторонних дают сигнал в центр управления. Хотя это не особенно требовалось, так как район имел крайне низкий криминогенный уровень. Одна из причин его выбора.

На кухне горел свет. Аня, его жена еще бодрствовала. Да, сегодня, видимо Фомины посетили их, по-соседски.

Андрей последовал на кухню. Белокурая женщина сидела за столом и смотрела в стену. Она была одета в цветочном платье.

– Ты поздно, – натянуто нейтрально, не поворачивая головы, сказала Аня.

– Да, задержался, – проговорил Андрей.

На столе стояла зеленая бутылка вина, рядом полупустые тарелки. Аня поглаживала бокал с вишневой жидкостью в своей руке.

– Они давно ушли? – спросил Андрей, встав на пороге.

– Полчаса назад, – сказала Аня, все так же не поворачивая головы.

Фомины, чета по соседству, выказывали им всяческую любезность, видя в них своих друзей с того момента, как Хомские прибыли сюда. Вино они принесли свое, Андрей не сомневался.

– Здесь еще осталось, – Аня кивнула на бутылку, и ее взор сместился с точки на стене на Андрея. Похмелевшие глаза мутно отсвечивали, будто болото, затягивающее неосторожного путника.

Андрей кивнул и последовал к столу, ощущая на себе топкий взгляд. Усевшись, он увидел, на что смотрела его жена. Точка на стене расплылась в информационное окно. Телевизор этой эры. Шли новости. Показывали официальную встречу президентов… здесь еще есть понятие суверенного государства. В мире, откуда Андрей родом, суверенитет – скорее следствие распри между Окраинами и Империей. Хотя идеи сами по себе могут быть опасны в любые времена.

– Таня снова любопытствовала… – Аня специально подчеркнула последнее слово, хоть и далось оно ей с трудом – язык у нее уже начинает вязать. – Она вилась вокруг да около. Все хотела узнать, чем мы занимаемся. Она очень не удовлетворена, видимо, что мы им ответили в прошлый раз.