Темнота в солнечный день

– Потрясающе… – так же грустно улыбнулась Юлька. – Я в этом платьице потому и ходила, что меня на неделю шифоньером наказали. Жанка мне дала такую фотку… игривую, а мать уборку делала, и она у меня из учебника выпала. – Она улыбнулась чуть веселее. – Хорошо еще это был последний день, иначе я назавтра с тобой в кино ни за что бы не пошла. Не в школьном же платье идти было, на меня бы как на дурочку смотрели, ты первый, и не спорь… Вот… А за сегодняшнее меня наверняка к месяцу шифоньера приговорят. Плюс ко всему. А этого всего столько… Вот такая беда. И ничем ты тут помочь не можешь. Ну вот чем ты поможешь?

– Да уж, – сказал Митя. – Ситуевина… Закуришь с горя?

– А давай. Я все равно не в школьном…

Юлька дымила «Опалом», и в глазах у нее стояли натуральные слезы. У Мити сердце форменным образом разрывалось от жалости и сочувствия, но что он мог поделать? Без родителей не получится, это уж и к бабке не ходи. Без родителей… Без родителей… Что-то такое в голове крутится… Ага!!!

Он испустил столь громкий ликующий возглас, что не только Юлька удивленно отпрянула, но и Сенька, так и стоявший метрах в десяти от них возле мотоциклов, удивленно вытаращился.

– Юлька, ты знаешь, с кем целуешься? С гением, – сказал Митя. – Все беды развести не берусь, но вот насчет родителей в школу – это-то я улажу…

– Мить, брось, что ты сможешь…

Гениальная идея – ну, честно говоря, не самостоятельно придуманная, а позаимствованная из какого-то детского фильма, – оформлялась, обрастала деталями, шансами на успех.

Взяв Юльку за плечи, Митя заглянул ей в глаза и сказал самым убедительным тоном, на который был способен:

– Юль, ты ведь мне всегда верила?

– Ну да…

– Вот и сейчас поверь. Только сначала пройдемся по подробностям. С родителями к классной или к Крокодилихе?

– К Крокодилихе.

– Крокодилиха может знать, какие у тебя братья-сестры?

– Да вряд ли. Где ей всех нас помнить. Классная родителей знает, они же к ней три года на родительские собрания ходят, но братьев-сестер и она не запоминает…

– Вот это и есть слабое место противника, – торжествующе сказал Митя. – Слушай внимательно и выполняй в точности. Родителям, когда пойдешь домой, ничего не говори. В школу пойдешь чуток пораньше, чем обычно. Торчи в вестибюле и жди.

– И что будет? – спросила Юлька с искоркой надежды в глазах.

– А будет то, что вместо родителей придет твой старший брат. Да такой, что получше и поискать…

– У меня ведь старшего брата… – начала она и удивленно распахнула глазищи. – Митька, что ты задумал? Ничего ж не получится!

– Молодая ты еще, Юлечка, – сказал Митя чуть покровительственно. – По букварям с Никитой Сергеевичем Хрущевым не училась, и вообще. Все получится, если браться за дело по-умному. Ну, ты все поняла? Если Крокодила тебя перехватит раньше меня, так и скажи: родители по уважительным причинам прийти не смогли, но сейчас придет старший брат, бригадир фрезеровщиков с «Аюканвагонмаша». Понятия не имею, есть ли там бригады фрезеровщиков, но и Крокодила вряд ли знает. Ну а остальное – мое дело.

– Митя, ничего же не получится…

– Ты мне веришь?

– Вот и не трепыхайся. Иди домой и по дороге постарайся с личика убрать всякую печаль. Вот когда помрет лично Леонид Ильич Брежнев, тогда и будем печалиться. Два баяна порвем. А сейчас смотри веселей. Чтобы родители не заподозрили ничего. А завтра, как сказано, пораньше в школу. Чтобы настроение поднять, зайди по дороге в «стекляшку», съешь мороженку. У тебя деньги есть?

– Нету…

– Держи трешку, – сказал Митя. – Не ломайся, бери. Что, я свою девушку не могу мороженым угостить, пусть и в свое отсутствие? У тебя там какое мороженое самое любимое?

– «Фантазия». За рубль восемьдесят. Там мороженого три сорта, вафли, варенье, орешками посыпано…

– Отлично, – сказал Митя. – Еще и на газировку с конфетами останется. Промотаешь трешку в «стекляшке», сразу настроение повысится, домой придешь в нужной кондиции. А завтра я из шкуры наизнанку вывернусь, а лучше всего – твою Крокодилу выверну. Ну, что стоишь, прелесть моя сероглазая? Шагом марш в «стекляшку»!

Глядя на Митю чуть оторопело, Юлька все же послушалась – пошла в нужном направлении. Правда, один раз оглянулась с непонятным выражением лица. Митя поднял ладонь успокаивающим жестом.

Потом, ухмыляясь про себя, подошел к мотоциклам и спросил:

– Сенька, у нас последний съезд КПСС под каким номером был?

– А хрен бы его помнил.

– Весной же был.

– Да вроде двадцать четвертый… А что?

– А то, – сказал Митя. – Нужно идеологически подковаться в сжатые сроки. – Он глянул на часы. – Библиотеки еще открыты, порядок…