Темные алтари

Корм на мгновение закрыл глаза. Он медленно ехал посередине дорожного полотна и мог позволить себе этот краткий отдых в теплом мраке опущенных век. Он видел множество лиц, цветов, бескрайние просторы, реки; светлые небеса, как глаза Люсиль, сомкнулись над ним; он услышал характерное жужжание колес и, вздрогнув, открыл глаза, зная, что в таких случаях машину заносит вправо.

Он действительно ехал уже по самому краю полотна.

Корм выровнял машину. Посмотрел на часы. До встречи оставалось две минуты.

Свежевыкрашенная пунктирная осевая линия делила шоссе надвое.

Солнце село. Яркий медно-красный кант подрубил ровную ленту горизонта и полился в боковые стекла машины кровавой рекой.

— Пора!

Корм направил машину к середине дороги.

Шины левых колес как будто стирали пунктирную осевую линию. Он ехал так десять, пятнадцать, двадцать секунд, затем плавно надавил педаль газа, так плавно, что почти не ощутил щелчка и переключения на самую высокую скорость. Но по затаенному, глубинному рокоту, по мощи, которую изрыгал двигатель, и силе, с которой он стремительно понес вперед его тяжелый, присевший на задние колеса «додж», он понял, что максимально использовал инерцию машины и теперь его нога, выжавшая газ до предела, извлекала всю силу бушующих в двигателе взрывов.

Пунктир слился в непрерывную линию, слились за окнами «доджа» земля, которую он отбрасывал назад, и бешено взвихрившийся воздух.

Стрелка спидометра нервно затрепетала у крайней цифры.

Разнузданные двести сорок коней несли его сломя голову. Он никогда еще не видел себя со стороны — ему только случалось наблюдать такое, но у него было ощущение, что он отрывается от земли и взлетает.

Может быть, он действительно летел, проносясь над белой линией шоссе.

Он увидел остановившиеся у дороги машины и одновременно с ними заметил низкий, прижавшийся к асфальту «корвет». Он казался ему неподвижным. Вжавшимся в ровное покрытие шоссе. С неестественным и ярко освещенным носом. Но мгновение спустя машина изменила свой цвет. Стала крупнее. Широко скалился ее заостренный капот со вздувшимися над невидимыми передними колесами брызговиками.

В наклонном ветровом стекле светлело небо. Корм почувствовал, что он распрямляется. Холод снова стягивал лицо. Корм откинулся на спинку сиденья. Его взгляд, все его существо как бы слились с белой линией, от которой не должны были отклониться ни он, ни Джой.

Не должны!

И выдержать как можно дольше! По крайней мере на миг, на один фатальный миг дольше, пока не выдержит и повернет в сторону тот, другой, чей «корвет» ревет, сверкает и светит ему навстречу.

— Мейлер! Мейлер! Говорит Элвис!

— Слушаю, Элвис! Долфи тоже слушает!

— Я нашел их, Мейлер! На глухом участке под Сноуденом… Возле старой вырубки. Забавляются на машинах. Кто выдержит, у кого нервы покрепче!

— Они уже начали?

— Первая пара, Мейлер! Корм Торнтон на «додже» со стороны Менсфилда и «корвет» с калифорнийским номером против него!

В аппарате раздался треск.

— И, конечно, едут с превышением скорости? — поспешно вмешался в разговор Долфи. — Так ведь?

Элвис не ответил.

— Останови их! — продолжал Долфи. — Имеешь основание! Я далеко, но не бойся, я еду!

Аппарат затрещал и наполнился далеким воем сирены белого «шевроле» откуда-то с шоссе девяносто семь.

Красная волна мигала только в двух круглых отверстиях.

— Мейлер!

— Слушаю, Элвис!

Под опустившимся небом, сквозь безмолвные просторы они слышали дыхание друг друга.

— Наверное, этот Долфи несется как сумасшедший!

— Наверное!

— И поспеет раньше тебя!

— Слушай, Элвис! Знаю я эту игру. Если они разминутся, штрафуй их, чтобы не продолжали, пока мы не подъедем! Ну а если они ребята с нервами…

— Ясно, Мейлер!

— Сближаются?

— Слышу рев моторов! Мейлер…

Неожиданно высокий встревоженный крик Элвиса оборвался.

— Элвис! Элвис! — обеспокоенно закричал Мейлер, но никто ему не ответил.

На табло невыключенного прибора вспыхнула красная волна его блуждающего в эфире голоса.

С тех пор как сменили двигатель и покрышки, его ветхий «додж» еще не развивал такой скорости. Он ощущал, как грейферы захватывают асфальт и мгновенно бросают его машину вперед.

Он ясно видел «корвет», точно против себя, и за покатым стеклом его ему как будто виделось обветренное, энергичное лицо Джоя.

«А ведь его на все хватит!» — подумал вдруг Корм.

Он был слегка возбужден, но уверен в себе, легок, раскован и в то же время дерзок, как в те времена, когда ощущал в своей крови теплые волны героина. Скорость, напряжение, игра, вызов, брошенный смерти, и ясное ощущение, что в этой отчаянной и, в сущности, бессмысленной игре он ставил все против ничего. Это опьяняло его, как в прошлые времена.

— Браво, Джой! Браво!

Еще какие-то секунды они могли разминуться.

Потом будет поздно…

Уже поздно!

Люсиль!

За наклонным стеклом блестели застывшие глаза Люсиль.

Почему ты, Люсиль?! — взревело все в Корме. Почему ты в «корвете»? Ты, а не Джой?

Он бешено вывернул руль вправо. И почувствовал, что машина послушалась. Это уже лучше!

Но за миг до этого, вместо того чтобы взять вправо, Люсиль повернула влево.