Темные ангелы нашей природы. Опровержение пинкерской теории истории и насилия

Для многих людей, живущих в таких местах, обнаружение под ногами нефти или полезных ископаемых стало скорее бедой, чем благословением. Вместо того чтобы получать выгоду от богатств, извлеченных из недр земли, они оказываются жертвами "ресурсного проклятия". Суть этой теории, получившей широкое распространение в 1990-е годы, заключается в том, что чем больше государство зависит от одного богатого минерального ресурса, тем больше вероятность того, что оно будет коррумпированным, недемократичным и милитаристским. Как и все социальные теории, это обобщение не везде одинаково применимо; в конце концов, некоторые богатые ресурсами страны обладают образцовыми показателями развития и демократии (Норвегия, Канада). Но во многих странах мира картина поразительна. В качестве примера можно привести нефтяную отрасль Анголы, где коррупция и непрозрачные платежи принесли огромные прибыли транснациональным нефтяным компаниям и позволили политической элите прикарманить значительную часть доходов для себя. Основной объем добычи нефти в Анголе приходится на обширные месторождения у побережья Кабинды - небольшого эксклава, отделенного от остальной части страны узкой полоской Демократической Республики Конго. Несмотря на огромные нефтяные богатства, Кабинда остается одной из беднейших провинций Анголы, и ее жители практически ничего не получают от добычи нефти, кроме сокращения запасов местной рыбы и загрязнения окружающей среды в результате бурения. Более того, напряженность вокруг нефтяных доходов лишь подогревает сепаратистскую борьбу, которая тлеет в Кабинде с 1960-х гг. Для таких проклятых обществ, как Кабинда, "удар по полезным ископаемым, хотя и не столь эффектный, как ракетный, часто оказывается более разрушительным в долгосрочной перспективе, принося с собой экологические разрушения, отторжение территорий, политические репрессии и массовые убийства со стороны государственных сил, выполняющих двойную функцию - сил безопасности неподвластных нефтяных транснациональных корпораций или картелей".

История модернизации сельского хозяйства стала еще одним серьезным источником замедленного разрушения земли и людей. Хотя распространение индустриальных методов ведения сельского хозяйства в развивающихся странах в 1950-1960-х гг. в целом считается заслугой предотвращения мирового продовольственного кризиса, долгосрочные проблемы, связанные с ними, многочисленны (деградация почв, зависимость от ископаемого топлива, нерациональное использование водных ресурсов, утрата биоразнообразия и уничтожение популяций диких животных). Наиболее актуальным для темы насилия над человеком является использование химических удобрений и особенно пестицидов, которые, по данным Всемирной организации здравоохранения, к концу 1980-х годов вызывали около 1 млн. случаев отравления и около 20 тыс. смертей в год, в основном из-за длительного воздействия вредных веществ. В то время как богатые промышленные страны использовали около 80% всех пестицидов в мире, большинство отравлений и смертей происходило в развивающихся странах, где стандарты безопасности были низкими, а рекомендации производителей по применению часто игнорировались (отчасти потому, что пользователи не могли их прочитать). Как подчеркивает Ангус Райт в своем язвительном обвинении "зеленой революции" в Мексике, многие случаи смерти были связаны с корпоративными фермами, выращивающими урожай для северных рынков, где бедным сельскохозяйственным рабочим практически не выдавали защитных средств, чтобы защитить их от химических веществ, распыляемых вокруг них. Руководители ферм стремились скорее снизить затраты, чем обеспечить благополучие своих работников, а производители продолжали активно рекламировать свою продукцию, не обращая внимания на то, как она будет использоваться после продажи. В долгосрочной перспективе к бедным работникам относились не более чем к одноразовым трупам. Смерть таких работников ферм, как Рамон Гонсалес, одноименная жертва в рассказе Райта, иллюстрирует, что обычное небрежное отношение к обездоленным группам населения представляет собой форму физического насилия, глубоко укоренившуюся в структурах социального неравенства и экологической несправедливости.