Темные архивы. Загадочная история книг, обернутых в человеческую кожу

Успешный химик, работавший в нескольких крупных фармацевтических компаниях и проведший 30 лет в IBM[5], Дэниэл Кирби начал терять страсть к работе. И вот однажды, в 2003 году, он бросил все и отправился в велосипедный трип по всему миру. Мужчина начал в Лос-Анджелесе, проехал через Новую Зеландию, Китай, Юго-Восточную Азию, Европу, Южную Африку и наконец прибыл в Южную Америку, запрыгивая в самолеты, когда океан оказывался на пути. Проезжая в среднем 100 километров в день в течение года, Кирби много времени тратил на то, чтобы обдумать, чего он хочет от жизни и карьеры. Когда он вернулся, его фармацевтическая работа потеряла былой блеск. «Я действительно не хочу возвращаться к той аналитической работе, где вы добиваетесь ответа, а затем выбрасываете его за ненадобностью, – сказал Кирби. – И вы понятия не имеете, с чем это связано». Он хотел снова почувствовать себя увлеченным наукой и увидеть эффект, который может произвести его работа.

Мы, библиотекари, верим: мы – хранители книг, находящихся на нашем попечении, особенно когда они содержат непопулярные идеи, и нужно делать все возможное, чтобы сохранить и защитить их.

Кирби подумал, что его навыки аналитической химии могут быть с пользой применены для сохранения предметов старины. Если бы музеи точно знали, из чего сделан артефакт, они бы лучше понимали, как его восстановить и защитить. Используя хорошо зарекомендовавшие себя методы из области протеомики (изучение белков), ученый мог анализировать белки в предмете, чтобы определить, содержит ли яичная темперная краска желток, белок или смесь того и другого и является ли он куриным или утиным. Он проанализировал произведения коренных народов Аляски в Музее археологии и этнологии Пибоди при Гарвардском университете и обнаружил, что каяк юпиков[6] был сшит наполовину из шкуры карибу и наполовину из кожи настоящего тюленя (семейство Phocidae), а не сивуча (семейство Otariidae), как считалось ранее. Тем самым удалось дать коренным жителям Аляски, которые продолжают делать эти лодки, историческую информацию о том, как эти предметы создавали их предки.

Кирби знал, что это было только начало того, что можно сделать. Он и его коллега Билл Лейн начали изучение пергамента для гарвардского хранителя предметов старины Алана Пуглиа. Им попадались пергаменты коптских кодексов VII века, Коран X века. Когда Пуглиа спросил, можно ли использовать этот методы при изучении трех книг, которые предположительно были переплетены в человеческую кожу, Дэниэл Кирби неожиданно для себя обнаружил, что он уже находится в Гарварде и занимается исследованием этих томов.

Я встретила ученого в обширной лаборатории масс-спектрометрии и протеомики Гарварда, где другие исследователи приветствовали его на фоне грохота лабораторного оборудования. Он сказал, что его цель заключается в том, чтобы научить тех, кто работает в музеях и библиотеках, проводить массовые тесты на отпечатки пальцев с помощью доступных компьютеров. «Я уже научил этому тридцать-сорок человек», – сказал он. Низкая стоимость методов Кирби, а также тот факт, что ими могут воспользоваться даже неспециалисты, привлекали хранителей предметов старины.

Используя все преимущества ПМД, Кирби мог легко стать тем человеком, который проверил бы все предполагаемые антроподермические книги в мире, сортируя их в стопки с пометками «из человеческой кожи» и «не из человеческой кожи», верно? К сожалению, все не так просто. Одно из препятствий было следующим: определить, где хранятся эти артефакты, и убедить библиотеки и музеи в том, что тестирование необходимо и оно стоит того. Легко представить, почему представители моей профессии могут неохотно отвечать на электронные письма с просьбами от случайного ученого, который хочет проверить их самые спорные коллекционные образцы. Я могу сказать, что цели Кирби были праведными. Он хотел заняться научным исследованием, подобного которому раньше никто не проводил, и использовать свой опыт, чтобы помочь библиотекам и музеям узнать больше об их собственных коллекциях. И мне пришло в голову, что и мой опыт может быть полезен: многих распорядителей этих коллекций я знала лично, говорила на их языке и понимала их опасения. Я решила, что хочу помочь.