Темные дни, черные ночи (СИ)

Комната, которую ей выделили, оказалась очень светлой и просторной. Она была зашторена, но в окна все еще пробивался тусклый свет засыпающего солнца. Половину комнаты занимала дубовая кровать, устланная шелковыми покрывалами, которая так и манила к себе. Спать Круэлла, однако, не хотела (видимо, отвыкла и от этого, пока была мертва) и, переодевшись в домашнее платье, упала в плетенное кресло возле окна. Джина она не обнаружила, зато был сидр. Женщина налила себе бокал и стала делать жадные глотки. Одно было в ее жизни неизменно – алкоголь по-прежнему избавлял от скуки.

Сидр был довольно странным на вкус, но терпимым. Де Виль не спеша отхлебывала понемногу, чувствуя знакомое горячее тепло, разливающееся по телу. Она закрыла глаза, наслаждаясь жаром в животе, о котором так долго мечтала и погрузилась в сонную негу.

На землю ее вернула вошедшая Эмма Свон.

Круэлла открыла глаза, поставила бокал на столик и подошла к ней:

- Ты соскучилась по мне, дорогая? – издевательски спросила она.

Эмма твердо посмотрела на нее:

- Я благодарна тебе за твою работу, Круэлла. Но не думай, что это что-то меняет в наших отношениях или как-то способно искупить твою вину. Ты никогда не станешь частью нашей семьи или компании.

- О, да я и не собиралась пить с вами чай! – весело прощебетала злодейка, откровенно смеясь.

Эмма бросила на нее красноречивый предупреждающий взгляд и решительно направилась назад. Круэлла встает и делает несколько шагов ей навстречу уже на не твердых ногах:

- Темная! – окликнула она возле двери и Свон обернулась.

В глазах Де Виль пляшут огоньки триумфа, когда она с абсолютным равнодушием сказала:

- Сейчас я чужая для вас. Но недалек тот час, когда и ты станешь чужой для своей семьи. Мне лучше других известно, каково это – когда в твоей же семье тебя считают изгоем. Тогда мы обязательно поговорим.

Пронзительный взгляд Эммы долго скользил по ее лицу, но новая Темная ничего не ответила. Только уходит, громко захлопнув за собою дверь.

Круэлла же вновь села в свое кресло, наливая новый бокал сидра и томно улыбаясь.

- Ты была права, Круэлла – тяжело вздыхает Темная, опустив глаза в пол. – Я стала не нужна своей семье, как только осмелилась попросить что-то лично для себя. Теперь и я чужая для них и для их мира. Даже для Генри я тоже чужая.

Губы Де Виль растянулись в саркастичной улыбке.

- Я всегда права, дорогая!

Она закрыла початую бутылку джина и поднялась, кутаясь в меха.

- А теперь извини, у меня кое-какие дела. Нужно срочно навестить одного коматозника. Передавай привет тому, кто у тебя в голове, я знаю, что он сейчас мерзко хихикает. Не скучай, скоро вернусь, дорогая!

И она уходит, шумно закрыв за собой дверь.

Эмма грустно смотрит на бутылку виски, содержание которой ушло в умывальник и не может сдержать слез, роняя голову себе на грудь.

Тьма в ее голове философски изрекает голосом Румпеля:

- Такова плата за Тьму, дорогуша. Ты всегда будешь терять любимых людей. Смирись с этим, так нужно. Ты стала чужой для них и никогда этого уже не исправишь. Но эта жертва не напрасна. Впереди еще много свершений. И ты все преодолеешь. Одна.

========== Глава 11. О Красавицах и Чудовище ==========

Белль сидит на самом краешке старого дивана и осторожно гладит руку мужа. Она до этого и не замечала, какие жилистые, сухие у Голда руки. Сейчас же они так безжизненны! Все это, а так же навалившаяся на нее боль от перенесенного в Камелоте и общее беспамятство нагоняет на нее тоску.

Она старается подавить слезы, даже запрокидывает голову назад, чтобы не выпустить их из глаз на ресницы, но безрезультатно. Они уже текут солеными ручейками по ее щекам. Пальцы сильнее сжимают руку мужа, судорожно и пьяно, страшно боясь его потерять, ищут пульс, нащупывают его. Сквозь кожу сердцебиение едва прослушивается, но оно есть.

Белль переводит взгляд на розу. Когда они путешествовали в Камелот, роза потеряла всего один лепесток. Но оставила один шрам на сердце Красавицы. Теперь же еще два красных огонька упали рядом с самым первым. Белль страшно и тоскливо. Она закрыла глаза, напевая колыбельную, которую в детстве слышала от матери. Она так плохо помнит эту мелодию, совсем смутно, слова почти выветрились из памяти. Равно как и голос мамы с каждым годом все дальше и дальше от нее.

Все, кого она любила когда –либо – ушли.

И Румпель тоже уходит от нее. Они так много пережили вместе – его Тьму, и ее запои, его ложь и ее флирт с другим. Выстояли. Победили. Но смогут ли вместе одолеть Тьму?

Белль посмотрела на мужа снова и опять погладила пальцами его небритую щеку. Она была не уверенна, что в этот раз им удастся победить.

- Румпель – качала головой девушка. – Я знаю, между нами пропасть. Знаю, как нам тяжело бывает рядом. Но – прошу тебя, не уходи! Если ты сейчас слышишь меня – борись! Ты должен научиться бороться, Румпель! Я не могу, не могу делать это сама, слышишь? Без тебя – невозможно, невыносимо!

Холодный ветер, ворвавшийся в лавку, привел ее в чувство. Белль повернула голову на звук открывающейся двери и тут же вскочила с кровати, прихватив в руки подушку.