Темные игры 2

Никто не возмущался, никто не орал в телефонную трубку: «Алло! Милиция?!» Тишина. Нехорошая тишина. Опасная.

Он подавил порыв немедленно броситься на поиски Таньки. Двинулся вперед медленно, настороженно поглядывая по сторонам.

И чуть не споткнулся о ноги, торчащие из-под стола. О женские ноги — на одной домашний шлепанец, другая босая…

…Трупом это назвать было нельзя. Пустая шкурка, не то выгрызенная изнутри, не то… По крайней мере, нога, за которую ухватился Толик, пытаясь вытащить тело из-под стола, сгибалась легко и свободно в любой точке. И не обнаруживала внутри никаких признаков костей, хотя бы и переломанных.

Вот, значит, что… Вот, значит, чем тут занимаются…

Он протянул руку к магнитной доске, с негромким лязгом отлепил самый большой нож. Широкий, с тяжелым обушком и длинным клинком, он явно предназначался для разделки мяса. Толик пальцем попробовал лезвие, улыбнулся — нехорошо, зловеще…

После секундного раздумья отлепил другой — почти такой же длинный, но с узким лезвием. Для резки хлеба? — неважно, буханки и батоны пластать не придется… Второй нож он засунул за ремень, сзади, аккуратно вывернув лезвие наружу — чтобы при неловком движении не проткнуть самого себя.

Толик вышел из кухни, зачем-то (после высаженного окна) стараясь ступать бесшумно.

9

На шум вторжения твари отреагировали. Прекратили на мгновение работу — на вид суетливую и бессистемную, но на деле продуманную и быструю. Замерли, обменялись скрипящим шипением…

Потом один паук — тот, у которого брюшко болталось крохотным сморщенным мешочком — куда-то исчез из поля Мухиного зрения. Над ней продолжал хлопотать другой — свое огромное и шарообразное брюхо он едва ли смог бы втиснуть в человеческое тело.

Танька хотела крикнуть, предупредить неведомого спасителя (она очень хотела надеяться, что спасителя) — но не могла. Паутина уже закрывала ей губы…

10

Толик Комаров обладал неплохой реакцией.

И — после трех людских шкурок, найденных в безжизненных комнатах, был готов ко многому. А еще ему повезло.

От двери Толик сразу бросился к серебристо-серому бесформенному кокону — наружу торчали лишь волосы и верхняя часть лица Мухи.

Тварь — та, с огромным брюхом — таилась у входа, за открывшейся дверью. И выстрелила жгутом паутины. Он заметил — боковым зрением. Отреагировал взмахом руки с зажатым ножом. Паутина ударилась о лезвие. Раздался скрежет — словно сталь столкнулась с чем-то не менее твердым. Жгут бессильно упал на пол.

Мухе — она могла наблюдать схватку, только вывернув назад голову и закатив глаза под лоб — хотелось крикнуть: скорей! скорей! убей его!!!

Она уже поняла, что пауку требуется какое-то время для нового выстрела. Однако носовым мычанием передать это знание не могла…

Толик осторожно, полукругом, пытался обойти тварь, вытянув руку с ножом и не приближаясь. Он старался держаться подальше от паучьих жвал — не уступающих размерами клыкам крупного хищника.

Паук поворачивался вслед за противником, не давая зайти со стороны беззащитного брюха. Жвала угрожающе шевелились, с них капала темная тягучая жидкость…

В схватке наступила короткая пауза — напряженная, готовая взорваться смертоносной атакой.

Где же второй? — думала Муха, одолеваемая тоскливым предчувствием: битва с монстрами закончится совсем не так, как бывает в романах и сказках. Сейчас паук снова метнет свой аркан, а второй где-то рядом, против двоих Толику в жизни не выстоять…

Господи, Господи, Господи, сделай так, чтобы он победил, — твердила про себя ни во что не верившая Муха, — я ему отдамся, я выйду за него замуж, я рожу ему троих… нет! пятерых детей, я…

Ничего больше она пообещать не успела.

Дальше всё смешалось. Слитное, непрерывно воспринимаемое движение исчезло. Остались короткие, слабо связанные кусочки, фрагменты.

Нож рассекает воздух, переворачивается в полете, блеснув в солнечном луче.

Навстречу — так же быстро — паутина.

Брюхо паука лопается. Зловонная жижа заливает пол.

Паутина впивается в лишившуюся оружия руку.

Второй паук — появляется в поле зрения Мухи откуда-то сверху.

Толик выдергивает еще один нож.

Раненый паук быстро-быстро скребет лапами, оставаясь на месте и разбрасывая едкие капли. Одна попадает Мухе на лоб — и жжет как кислота.

Второй приближается — поверху, как-то удерживаясь на гладкой стене. Толик его не видит. Паук все ближе.

Нож рубит, рубит, рубит по паутине — впустую.

Муха испускает — носом! — страшный, оглушительный, ни на что не похожий вопль. Толик дергается, оборачивается — и видит второго противника. Отскакивает — вовремя. Второй, похоже, метать паутину не может — но в движениях быстрее собрата.

Потом — что-то быстрое, вовсе уж неуловимое, рушится стеллаж, опрокидывается кресло. Первый, раненый паук пронзительно скрежещет, второй тянется жвалами к Толику, а у того почему-то нет ножа…

Потом она, наверное, от страха зажмурилась, или по какой-то еще причине кусочек схватки выпал из восприятия.