Темные изумрудные волны

— Давай сойдёмся. Переезжай ко мне, или квартиру пока снимем. Не знаю, с какого изменчивого часа тебе показалось, что я тобой пренебрегаю; а мне показалось, что ты смотришь по сторонам… Но обещаю, что учту все твои пожелания, если…

— Если…

— Если ты прекратишь эту вакханалию общения, разгонишь эту свою Парижскую коммуну… и вернёшь машину, а то этот муфлон так просто не отвяжется.

Помедлив, она сказала:

— Мне нужно подумать.

— Маша!

— Не настаивай.

— Когда ты мне дашь ответ?

Она усмехнулась:

— До этого времени ты не будешь со мной общаться? Нет смысла?!

— Я не это хотел сказать.

— А что?

— Я люблю тебя.

В ответ на эти слова она поцеловала его долгим упоительным поцелуем. Оторвавшись, сказала:

— Не могу…

Отдышавшись, проговорила:

— Андрюшка… Мы сейчас с тобой наделаем глупостей. Давай потерпим… месяц… нет, это много… три недели. И потом поговорим.

— И всё это время…

— …мы не будем встречаться… я не выдержу…

— Но… Маша!

— Не спорь. Нам нужно разобраться в своих чувствах. Простой, как лопата, способ — выждать, и всё как следует обдумать. Как раз по-твоему — консервативно и банально.

— Но три недели!!!

— Не такой большой срок. Другие годами ждут.

И она постучала по торпеде. Андрей насупился:

— Машину ты вернёшь.

— Тогда полгода, я ещё не накаталась.

Андрей шутливо замахнулся рукой, она с наигранным испугом сказала, что боится. Взяв с неё слово отменить все «дружеские встречи», он вышел из машины.

Андрей почти не сомневался, что Маша не выдержит и эти три недели. Действительно, встреча произошла на пять дней раньше, но не по причине её нетерпения. Случилась трагедия.

Принимая дежурство — он работал санитаром в судебно-медицинском морге — Андрей увидел в журнале знакомые инициалы. Утопленника привезли два дня назад, уже успели вскрыть, причина смерти — механическая асфиксия (утопление), следов насилия нет, концентрация этилового спирта в крови соответствовала тяжёлой степени опьянения. Взяв ключи, Андрей спустился в подвал, открыл нужный холодильник — небольшое помещение с конденсаторами — и там, среди приготовленных к выдаче трупов, увидел тело Михаила.

Вернувшись в регистратуру, набрал Машу. «Проверяешь? — спросила она игриво. — А вот так, я сижу дома». Он сообщил ей, что случилось, и через час она приехала.

Обзвонив знакомых, удалось узнать обстоятельства происшествия. Тело было обнаружено на берегу реки Ахтубы. Время наступления смерти — ночь накануне. Одежду обнаружили в полутора километрах вверх по течению, на общественном пляже посёлка Средняя Ахтуба. Больше ничего не известно.

— Ахтуба — коварная река, — сказал Андрей. — Неширокая, но там есть такие водовороты, что и трезвому не выплыть. А Миша, видимо, изрядно накатил. Что называется, захлестнуло угарной волной. Не пойдёшь смотреть?

— Я видела его на разных стадиях саморазрушения, и примерно представляю, как он сейчас волшебно выглядит. Так что, от просмотра воздержусь.

Некоторое время они сидели молча, потом Маша спросила, готов ли он выслушать шокирующее признание.

— Это ты его утопила?

— Нет, но…

— Маша, может, мне не нужно всего знать… Я рассчитывал через пять дней… по окончанию испытательного срока…

— Что ты там надумал? И не делай такое лицо, будто я накакала на пол. Просто…

— Просто… что? — нетерпеливо переспросил он.

— Мы были той ночью в «Короне». Уточню: нас было четверо девчат, никаких парней, и ни с кем я не общалась.

— Давай, чего уж там…

— У меня есть свидетели! Ладно. Мы волшебно танцуем, никого не трогаем, около часу ночи появился Миша. Обдолбанный, он шатался по залу, приставал ко всем девкам подряд. Одну из них он ухватил за задницу и принялся её пальпировать, и его бы отоварили друзья этой клюшки, если б не вмешалась охрана. Я укрылась так, чтобы он меня не заметил, но всё равно, около двух, когда мы вышли, то увидели его в коридоре. Миша был в ужасе, ему сложно было оставаться на ногах и с открытыми глазами. Но он меня увидел, и это придало ему силы для того, чтобы попытаться проделать со мной фокусы, из-за которых его выставили из клуба. Я вывернулась и побежала на выход, Миша — за мной, девчата подняли крик, стали лупить его сумочками. Он отстал, и нам удалось спокойно уехать на такси. Последнее, что я видела, когда мы отъезжали, — как он вышел из здания и направился к таксистам.

— И кто-то из них повёз его в последний путь.

Андрей покачал головой:

— Ты меня так не пугай, — «шокирующее признание». Я чёрт знает что подумал, и сам чуть на пол не накакал.

Они поужинали в кабинете заведующего в компании дежурного эксперта, а потом проболтали до самого утра — почти как на поминках, когда собравшиеся люди используют случай, чтобы пообщаться с теми, кого давно не видели. Долго спорили по поводу степени свободы, которую должен иметь близкий человек, чтобы не оказаться в рабстве предопределённости.