Темные объятия

Впрочем, к странностям Саншайн привыкла. В конце концов, разве не ее родная мать написала целую книгу о необъяснимых явлениях?

— Уэйн, я уже большая девочка и могу сама о себе позаботиться.

— Да-да, конечно. А я двенадцать лет провёл в компании здоровенных волосатых горилл, которые таких вот девочек, умеющих о себе позаботиться, едят на завтрак.

— Ладно, уговорил, — проговорила Саншайн. — Положу его у себя, а сама переночую у родителей. А утром вернусь к себе вместе с мамой или с кем-нибудь из братьев.

— А если он очнется до того, как ты при и вынесет из квартиры все ценное?

— А что выносить-то? — парировала девушка. — Одежда моя ему не подойдет, а больше там ничего ценного и нет. Разве только он вдруг окажется фанатом группы «Peter, Paul and Магу»^[4] и стащит мою коллекцию дисков.

Уэйн закатил глаза.

— Хорошо, хорошо. Но пообещай мне, что ты сделаешь все, чтобы он не смог причинить тебе вред. Договорились?

— Обещаю.

Этот ответ вряд ли удовлетворил Уэйна, однако весь остаток пути он молчал. Ну, почти молчал. Если оставить за скобками ругательства, то он не произнес ни единого слова.

По счастью, Саншайн не падала в обморок от крепких выражений.

Наконец они добрались до ее квартиры, расположенной на чердаке, прямо над клубом, принадлежащим ее семье. Им потребовалось не меньше четверти часа, чтобы вытащить незнакомца из машины и занести на второй этаж.

Уэйн и Саншайн протащили незнакомца через гостиную (она же столовая, она же кухня, она же рабочий кабинет) и откинули розовую занавеску с цветной бахромой, за которой скрывалась ее кровать.

Они осторожно уложили загадочного гостя на постель.

— А теперь пошли, — сказал Уэйн.

Но Саншайн мягко отвела его руку.

Не можем же мы его так оставить!

— Почему?

— Посмотри на него! Он весь в крови!

На лице Уэйна отразилась бесконечная усталость. Рано или поздно — и чаще рано, чем поздно, — такое выражение лица посещало любою, кто общался с Саншайн. — Подожди там, на кушетке, а я его раздену.

— Саншайн!..

— Уэйн, мне двадцать девять лет. Я была за Я художница и изучала обнаженную натypy. Я выросла с двумя старшими братьями. Я знаю, как выглядит мужчина без трусов.

Издав глухое рычание, Уэйн исчез за занав

Глубоко вздохнув, Саншайн повернулась к своему герою, затянутому в черную кожу. На ее девичьей кровати он казался настоящим великаном.

И действительно был весь залит кровью.

Осторожно, чтобы не причинить ему боли, она начала расстегивать куртку. Куртка была не простая — такой косухи она никогда еще не ви Черная кожа расписана алыми и золотыми тскими узорами. Саншайн мгновенно поняла, что перед ней работа настоящего мастера, только художника, но и знатока древности. всегда влекло к кельтике, на кельтской культуре и искусстве она, как говорится, собаку съел и могла отличить оригинал от подделки. Эти узоры были настоящими.

Расстегнув куртку, Саншайн с изумлением что она надета на голое тело. Под черной кожей — ничего, кроме кожи светлой, покрытой буйной порослью золотисто-рыжих волос. От этого зрелища внутри у нее что-то заныло, и рот наполнился слюной. Никогда в жизни она не видела такого идеального телосложения! Широкие плечи, рельефные мускулы... даже сейчас, когда он лежал без сознания, очертания его тела говорили об огромной силе.

Да это какой-то земной бог!

Вот бы его написать! Такие совершенные пропорции не должны исчезнуть — они заслуживают бессмертия! Саншайн осторожно стянула с него куртку и положила ее на постель.

Затем включила обернутый шарфом ночник, чтобы получше разглядеть его лицо, которое до сих пор видела только в полумраке. Вспыхнул свет — и Саншайн едва не рухнула от потрясения.

Кар-рамба![5]

До чего же он красив! Неправдоподобно, божественно! Еще прекраснее, чем те странные типы, которые на нее напали. Золотистые кудри свободно падали ему на плечи, две тонкие косички спускались с виска на обнаженную грудь. А эти греховно-длинные ресницы! А чувственно выгнутые дуги бровей над закрытыми глазами! А точеные черты, одновременно величавые и неукротимые, словно принадлежащие льву в человеческом образе!

И снова на нее нахлынуло странное ощущение В мозгу вдруг вспыхнула картинка: он — над ней, вжимает ее в постель своим телом, чувственно улыбается, и его медленные жения вперед-назад, вперед-назад...

Поймав себя на этой мысли, Саншайн нервно облизнула губы. Боже правый, о чем она только думает!

Уже давным-давно ее не тянуло к незнакомцам Но в этом было нечто такое, что Саншайн умирала от желания испытать близость с ним...

Спокойнее, девочка! У тебя просто слишком давно не было мужчины!

Увы, что правда, то правда.

Нахмурившись, Саншайн склонилась над незнакомцем, чтобы рассмотреть ожерелье-торк^[6] у него на шее. На толстой золотой основе — два кельтских дракона, повернутых друг к другу головами.