Темные отражения. Темное наследие

Он, как и остальные участники Совета, пытался нас защитить. Но на самом деле они никак не могли помешать правительству провернуть нечто подобное. И то, что Совет Пси раньше открыто соглашался с похожими действиями, в глазах окружающих эта поддержка автоматически распространялась на все. И никому не приходило в голову внимательнее присмотреться к тому, что вытворяют власти. Мы все были виноваты в том, что случившееся стало возможным.

– Я понимаю, что это фиговая система. Но это наша фиговая система, – произнесла Вайда. – Конкретно сейчас мы выбираем из двух вариантов. Если Круз останется у власти, у нас есть шанс на лучшее будущее, когда хотя бы будут делать вид, что заботятся о нас. Если выберут Мура, нам не просто крышка: в лучшем случае нас заставят служить в армии, а в худшем – посадят за решетку на остаток жизни.

Не знаю, как мне удалось сдержать вопль разочарования, который рвался на волю. Нам нужно было совсем другое, третье, но они этого не видели. Пока не видели.

– Как ты, Макс? – тихо спросил Роман, и Лиам выстрелил взглядом в его сторону.

Макс закашлялся, похлопал себя по груди и встал.

– Сейчас умоюсь и попробую привести мысли в порядок. Мне нужно еще несколько минут.

– Пока мы ждем, я хочу узнать больше об уликах, которые вы собрали, – сказал Толстяк. – Вам удалось добыть что-то в Бездне?

Приянка вытащила флешку из кармана.

– Мы забрали все записи с камер и другие материалы, которые нашли. У кого-нибудь есть компьютер?

Толстяк вскочил с пола.

– У меня. Сейчас принесу ноутбук из машины.

Приянка поджидала его в дверях, вырвала ноутбук и плюхнулась на диван рядом со мной. Она хотела взяться за работу немедленно.

– А чего именно мы ждем от того паренька? – спросила Вайда у Лиама.

– Он собирается заняться каким-то «вылавливанием», – ответил Лиам. – Не знаю точно.

– Может, на этот раз я расскажу? – спросила я у Романа и Приянки, которые благодарно кивнули.

К концу моего объяснения Толстяк, Лиам и Вайда были так ошарашены, что я могла бы их толкнуть, и они, не сопротивляясь, повалились бы на пол, как костяшки домино.

– И у Мерсера есть еще дети, на которых он проводит эксперименты? – Лиам уткнулся лицом в ладони. – Ты права – именно его и выслеживала Руби. А Клэнси изначально навел ее на след Мерсера, преследуя собственные цели.

– Но я не понимаю, почему Мур считает, что другие страны не помешают ему создать армию «пси», – принялся рассуждать Толстяк, присев на подлокотник кресла, в котором устроился Лиам. – Скорее всего, это станет поводом для войны – по меньшей мере. Или другие страны найдут еще более жуткие способы противостоять ему. И почему он все валит на Зу? Если это «Синяя звезда» пытается ее подставить… зачем?

– Не думаю, что это «Синяя звезда», – мрачно предположила Вайда. – Думаю, что это Джозеф, черт его дери, Мур. Этот поганец поднимает шум по любому поводу, стараясь почаще привлекать внимание к «Псионному кругу». Ему нужно как-то укреплять свою позицию. Но мы с Чарли тоже были на виду, почему же Зу?

– У вас слишком много охраны, – заговорил Роман. – А к Зу проще подобраться. Мур мог заплатить «Синей звезде», чтобы они подставили ее и похитили. И потом он получил бы все почести как тот, кто ее поймал.

– Проклятье, – выплюнула Вайда. – Это так мерзко, что я почти впечатлена. Он станет героем…

Я сделала глубокий, обжигающий вдох.

– И выиграет выборы с решающим перевесом.

– Нам нужно найти Руби, – произнес Лиам, в его глазах читалось отчаяние. Он попытался встать, но Толстяк тут же усадил его обратно.

Когда я увидела, как сдал Лиам, во мне зародилось какое-то новое чувство. Я хотела вытащить его из этого темного, удушающего пространства, сделать для него то, что он делал для меня все эти годы. Тогда ему приходилось быть сильным, чтобы защитить беспомощных, нас. Каждый раз, получая удар, он поднимался, снова и снова. Но даже после того, как убили его брата, мне казалось, что Лиама не сломать.

Раньше мне никогда не приходило в голову, что Убежище было нужно ему не меньше, чем Руби.

– Я понимаю, – пробормотал Толстяк, заключая его в объятия. – Ли, я всe понимаю.

Наконец Лиам замер, наклонившись вперед и уткнувшись лбом в плечо друга.

– Наверное, я законченный эгоист, – задыхаясь, заговорил он. – Я знаю, что дети страдают. Я знаю, что многие погибли. Я хочу, чтобы эти выродки получили по заслугам и чтобы с Зу сняли обвинения – пусть хотя бы в чем-то восторжествует справедливость. Но я в ужасе от того, что они делают с ней. Что они уже могли сделать с ней. Я не хочу справляться со всем этим без нее.

Я все время боялась, что наша дружба умрет, и мы попрощаемся навсегда. Я хотела, чтобы всe стало, как раньше, перестало быть таким мучительным, запутанным и сложным. Я верила, что это возможно, если мы как следует попытаемся. Но теперь, глядя на Лиама, я окончательно потеряла надежду.

И на ее место пришла решимость.