Темные отражения. Темное наследие

Я кивнула и направилась к двери. Перед тем как выйти в теплую летнюю ночь, я оглянулась. Приянка оперлась руками на край раковины и пристально рассматривала себя в поцарапанной зеркальной поверхности в поисках чего-то, не предназначенного для моих глаз.

Глава двадцать четвертая

Почему-то я ожидала, что обнаружу Романа стоящим настороже у двери, но похоже, он вообще так и не пошевелился – так и сидел, вцепившись в руль, глядя наружу сквозь лобовое стекло. Я открыла переднюю пассажирскую дверь, плюхнулась на сиденье, а затем тихонько ее прикрыла.

Довольно долго мы пребывали в молчании, воззрившись на дверь туалета. Я не понимала, почему парень буквально излучает напряжение. Оно было направлено не на меня, как и его остановившийся взгляд.

– Такая плохая стрижка? – непринужденным тоном спросила я.

Роман покосился на меня, отвел взгляд, затем посмотрел снова.

– О нет… то есть…

– Шучу, – сообщила я. – Всe в порядке?

– Да. Нет. – В его словах послышалась нотка гнева. – Он неправ. Во всeм. Он вообще тебя не знает.

– Кто неправ? – спросила я. – Мой отец?

Парень кивнул, стиснув зубы и нахмурившись.

– Кое-что из того, что он говорит, правда, – сказала я. – О том, что я отказалась возвращаться домой. О том, какой ущерб ему причинила, когда устроила аварию. Я не смогла соответствовать их ожиданиям о том, какой должна быть моя жизнь. И мне очень обидно. Я же получила эту силу не по собственной воле. Я лишь решила ее сохранить.

Мои родители на самом деле никогда не понимали, в чем истинный смысл выражения «шиката-га-най», что означает: «нет иного выбора». И что не все в жизни поддается контролю – так уж складываются обстоятельства. Папа верил, что при достаточно точном планировании почти всe в этом мире можно подчинить или упорядочить. И когда они с мамой отправили меня в школу в день Сборов, мне было непросто злиться на них, потому что я понимала. Правда понимала. Моя сила была аномалией в их картине мира, и они пытались рационально осмыслить ее так же безуспешно, как я пыталась ее контролировать.

Роман повернулся на сиденье, его глаза сверкнули.

– Ты не можешь никого разочаровать.

Я молча откинулась назад, пристроив голову на подголовнике. Я хотела задержать в себе эти слова, даже если голос в моей голове шептал, что я – жалкая самозванка.

– Хотела бы я, чтобы это было правдой.

Он покачал головой.

– Я знаю, что такое чувствовать себя неудачником. Сколько раз я проигрывал – даже не понимаю, почему я все еще жив. Но ты выжила в том лагере, ты использовала свой голос, пытаясь помочь другим, ты сражалась с этими похитителями, это ты нас спасла – ты сама, в одиночку. Это ты нас вела, вперед и вперед, и ни разу не пошла на попятную, даже когда на тебя обрушивали удар за ударом. Разве это повод для разочарования? Это невероятно.

Я слегка наклонила голову, пытаясь справиться с бушующими эмоциями. Сидя на заднем сиденье, мне удавалось их скрывать. На заднем сиденье было безопасно. Не нужно участвовать в разговоре. Можно оставаться незамеченной.

Но я хотела быть замеченной. Потому что когда Роман смотрел на меня, он видел ту, кем я стала сейчас. Видел меня – сильную, способную действовать и со всем справиться. А не маленькую девочку в перчатках, которая могла контролировать лишь свой голос.

– А что случилось с тобой? – спросила я его. – Я даже представить не могу, в чем ты мог проиграть. Каждый раз, когда становится страшно, мне достаточно лишь посмотреть на тебя. Ты всегда собран и никогда не промахиваешься. Ты обдумываешь все возможности. И… еще поешь ангельским голосом… – шутливым тоном добавила я.

Парень тихонько рассмеялся, а пальцы, сжимающие руль, наконец разжались. И он машинально снова потер шрамы на правой руке.

– Хотел бы я быть таким, каким ты меня видишь.

– Ты такой и есть, – заверила я его. – Мы не обязаны соответствовать тому, чего от нас хотят другие люди.

Роман отбросил волосы со лба. Его взгляд снова стал отстраненным.

– Жизнь и смерть моего отца были полны жестокости и насилия, – начал Роман. – Он не имел постоянной работы и всегда зависел от того, кто его нанял, или от того, кому он был должен. Мама старалась держать нас от него подальше, но отец постоянно причинял нам боль и страдания. Нам не отмыться от того, что он делал, и уже никогда не получится. Он был ужасным человеком.

В ожидании продолжения я затаила дыхание.

– Мама заставила меня пообещать, что я не буду таким как он. Она действительно заставила меня зарубить это себе на носу. – Я никогда раньше не слышала такого выражения, но уловила его смысл. – Я обещал. Снова и снова. Что пойду в школу, стану врачом или рыбаком, или банкиром, или учителем… кем угодно, но не таким как он. И вот кем я в итоге стал, и лучше всего у меня получается то, что я больше всего ненавижу.

– Роман… – начала я.

Парень попытался смягчить следующие слова, но получилось не очень.