Темные празднества

– Я опишу им его позу. Его нужно похоронить надлежащим образом, – настаивает он, но затем уступает. – Я уже собирался заявить присяжным о том, что это мог быть несчастный случай, когда вдруг заметил это. – Мистер Уилсон подворачивает рукава Клементса, указывая на колотую рану у него на плече. – Он бы быстро скончался от потери крови, – говорит коронер, пока я взглядом изучаю рану, набитую шерстью. Он расплывается в улыбке, когда Альтамия с ним не спорит. – Мистер Раш убедил большую часть города, что судья Персиваль – убийца. Очень жаль, что своими заключениями я не смогу его оправдать.

Нам нет особого смысла задерживаться у мистера Уилсона после этих слов. Мы с Альтамией уходим на какое- то расстояние от поместья коронера. Если она и виновна, то не проявляет особого беспокойства из-за того, что Уилла обвиняют в совершенном ею преступлении. На какое-то мгновение я даже заставляю себя поверить, что песня Клементса мне приснилась, стараюсь забыть образ пальцев Альтамии, сжимающих камень, и той ярости, что заставляет ее снова и снова ударять Клементса по голове. Этот образ не позволяет мне задуматься о том, как далеко я позволю всему этому зайти. Потом я представляю петлю у Альтамии на шее. Я не буду ее осуждать.

На улице не холодно, но девушка вдруг начинает дрожать и закутывается в плащ. Я пристально изучаю ее, словно она – незнакомый мне человек, а затем замечаю под ее плащом очертания кинжала, который я ей подарил.

– Мистер Раш! – восклицаю я. Он выходит из тумана, и на какое-то мгновение мне кажется, что мои руки прошли бы сквозь него, реши я к нему прикоснуться.

Она делает шаг вперед, чтобы представиться.

– Мисс Альтамия Хейл, – и в ответ он приподнимает шляпу.

– Он – охотник на ведьм, – говорю я Альтамии.

– И я в неплохой компании, – добавляет он.

– Я в этом сомневаюсь, – ледяным тоном произносит девушка.

Удовольствие, которое вызывает у него ее презрение, длится не столь долго, и он снова оборачивается ко мне.

– Я видел, что вы заходили в приемную коронера. – Он прищуривается, когда я подхожу ближе к Альтамии. – Жуткое происшествие. Надеюсь, судью Персиваля оно не слишком удручает.

– Обвинения уже выдвинули, – подтверждаю я, и, увидев на моем лице улыбку, он удивленно приподнимает брови. – Но мой господин по-прежнему пользуется поддержкой лорда Кэрью, так что сейчас он на свободе. И останется на свободе.

Он замолкает.

– Отрадно это слышать, впрочем, хочется надеяться, что ваш господин меня простит. – Я хмурюсь, и он объясняет: – Только что лорд Кэрью позволил мне продолжить расследование. Вы можете ко мне присоединиться. Мне нужен писец, поскольку моим людям не хватает вашего красноречия.

– Нет.

– Я на вас не обижаюсь, – говорит он. – Мои наблюдатели – хорошие люди, хоть и ведут себя со мной чересчур грубо, чтобы я мог насладиться близостью, подобной вашей с судьей Персивалем. – Я замираю, услышав этот намек. – Завтра мы выезжаем за Джейн Фоули и ее выводком. – Мои веки вздрагивают от отвращения при виде его радостного возбуждения. – Говорят, самый младший из них пугал соседских детишек рассказами о том, что его мать по ночам ложилась с дьяволом. А она сама говорит, что в свой последний визит он принял обличье лягушки.

– В такое ведь невозможно поверить, – перебивает его Альтамия.

– Девушка во всем призналась, – заявляет Раш, но Альтамия не отводит взгляд.

– Она еще совсем ребенок! – кричит она, и пальцы Раша начинают дергаться, когда я встаю с ней рядом.

– Так и есть, – соглашается он. – Но колдовство – это дьявольские сети, через которые не способно проникнуть ничто христианское. И я не побоюсь их разорвать.

– Даже ценой милосердия? – настаивает она.

– Мой господин не привил мне этой добродетели, – признается Раш.

– Подождите меня возле лошади. – Прошу тебя, – взглядом умоляю я ее.

– Она говорит все, что у нее на уме. Понимаю, почему Грейс ею гордится, – замечает Раш ей вслед.

– Если вы к ней приблизитесь!.. – угрожаю я.

– Никогда в жизни. – Он протягивает мне памфлет, который достает из сумки.

– «Чудесное разоблачение Роутонских ведьм», – бормочу я, глядя на гравюру, на которой изображена ведьма с карикатурным лицом, похожим на полумесяц, и фамильяром в форме совы, которого прижимает к груди.

Я пробегаю взглядом по дополнениям, написанным на основе моей расшифровки допроса миссис Грир. Раш приукрасил его гротескными описаниями ее злодеяний и добавил в текст откровения мистера и миссис Ингрем, в которых они рассказывают о своих страданиях. А еще «Роутонские ведьмы» включают в себя признания Элая Хита и Джейн Фоули с детьми, которых Раш называет дьявольскими отродьями. Они превратились в монстров, а мы, охотники на ведьм, становимся героями, служащими Господу. Все это – не более чем уловка, подкрепленная самодовольной уверенностью в том, что читатели не обратят внимания на эту ложь в обмен на обещанные им сцены жестокости.

– Мои люди сейчас активно распространяют их в соседних городах.