Темные празднества

Я дождусь вас снаружи. Но его выпрямленная спина не внушает надежды на то, что он мне уступит.

– Вы печатаете вранье, – я повышаю голос, – а охотники на ведьм им с гордостью торгуют.

Наконец смилостивившись, он оборачивается ко мне.

– Это ваш господин вам в этом признался? – Он облизывает губы. – Если это так, то я заплачу вам огромную сумму.

Броуд повторяет свое предложение еще раз, и, взбешенный, я поспешно покидаю типографию. За время моей короткой встречи с ним на улице словно стало темнее, но, может быть, дело в моем настроении. Его очернила смерть леди Кэтрин, разговоры Клементса о ведьмах и мои попытки высмеять их историю ради собственной наживы. Люди не смогут распознать в моих словах презрение, тонкую насмешку. Они примут все за чистую монету и используют их в качестве веревки.

Я возвращаюсь в центр города. Йорк как будто выдохся. После суда над леди Кэтрин и ее казни местные жители вяло занимаются своими делами. Это ощущение пропитывает мое тело и заставляет замедлить шаг.

Я останавливаюсь.

– Альтамия, – бормочу я. Они с Агнес, стоя ко мне спиной, смотрят на теперь уже пустую виселицу. Петли там больше нет, но у меня в голове начинает звучать мое пьяное хвастовство перед Клементсом. Арки эшафота обрамляют голову Альтамии, и я с легкостью представляю ее с веревкой на шее. Присев на корточки, женщины украшают ступеньки виселицы букетом из лилий и гортензий.

Заметив меня краем глаза, Агнес толкает Альтамию локтем.

– Мистер Пирс, – произносит девушка, и на ее щеках появляется слабый румянец, когда она бросается ко мне, закончив с букетом. Агнес встает рядом, держа на локте корзину.

– Вы пришли сюда, – говорю я.

Альтамия с тревогой оглядывается.

– Отец не разрешил мне присутствовать на казни леди Кэтрин, но не запрещал смотреть на то, что после нее осталось. Как все прошло? Ужасно? – догадывается она по моему взгляду.

– Пойдемте, – отвечаю я и тут же ужасаюсь резкости своего тона. – Простите. Я сейчас сам не свой и не хотел бы вас себе здесь представлять.

Бросив на меня быстрый взгляд, она соглашается. Пока мы торопливо идем по городу, я ощущаю исходящий от меня запах эля. Альтамия не заводит разговор о казни. Вместо этого она позволяет мне взять ее корзину, а затем рассказывает о последних новостях осады Скарборо.

Парламентарии осадили замок более двух недель назад, чтобы укрепить свои позиции на Севере. Его владелец роялист сэр Хью Холмли, чьи взгляды весьма переменчивы, не демонстрирует никаких признаков капитуляции, несмотря на присутствие жены, а также интенсивные обстрелы ядрами и горящими стрелами.

– Последние новости вызвали у многих приступы мигрени, поэтому моя мать попросила меня отнести соседям пластыри от головной боли.

Мы добираемся до места назначения: небольшого фонтана на окраине центра города. Стоя на ступеньках, Альтамия бросает монетку Агнес, и та, закрыв глаза, бросает ее в воду.

– А вы за короля или за Парламент? – спрашивает меня Альтамия.

Откровенный вопрос. Я поднимаю руку, чтобы она мне об этом не напоминала.

Я несколько раз видел короля Карла в Оксфорде, и эти встречи не заставили меня проникнуться симпатией к его взглядам. Страна разделилась на враждующие группировки, но упорное сопротивление со стороны монарха превратило его, как мне показалось, в нелепого персонажа в декорациях города, медленно умирающего от голода под осадой круглоголовых. Но Парламент с такой ненавистью относится к таким, как я, что и их сторону я тоже никогда не займу.

– Я присягнул мертвым, – признаюсь я после долгой паузы. Альтамия не воспринимает мой ответ с ужасом. Напротив, она подносит свою руку чуть ближе к моей. Подобные разговоры опасны. Если бы нас кто-нибудь подслушал, то меня бы обвинили в предательстве.

Быстро осмотревшись, чтобы убедиться, что мы одни, не считая Агнес, она шепчет:

– Раньше я была на стороне Парламента. Но теперь я – за народ. Кто бы ни победил, мы все равно заплатим высокую цену. Некоторые из нас уже заплатили. – Ее пальцы скользят по шее.

– Когда вы заняли такую позицию? – интересуюсь я.

– После Великой Ремонстрации, – признается она, имея в виду список жалоб, переданный королю Парламентом перед войной. Самое большое недовольство у Парламента вызывали его супруга-католичка и союз с Испанией. – Не могу согласиться с некоторыми из их аргументов. Люди служат королю потому, что именно этого от них и ожидают. Война многое изменила. Я изменилась.

– Я не солдат, но поддерживаю претензии Парламента к монарху. Страна трещит по швам, а король Карл не обладает подобающим характером, чтобы это остановить.

– Вы так говорите, как будто он – портной, – шутит Альтамия.

– Все монархи – портные. Просто мы замечаем это, лишь когда они плохо шьют.