Темные пророчества (сборник)

«Правильные мужики» молча кивали, по их лицам пробегали оранжевые отсветы огня. Они глядели в костер, изредка то один, то другой задумчиво шевелил палкой в золе или подбрасывал веток. Украдкой разглядывали всадника. Тот подумал, что мытарь успел рассказать о спасителе немало небылиц, теперь он – герой легенды и символ. Очень важный для этих людей символ. Что же, все верно, так и должно быть.

Воин снова улыбнулся. А когда мытарь вспомнил старшую дочь, которая тоже не может забыть спасителя – улыбнулся в третий раз.

* * *

Наутро всадник покинул бивак. Он не прощался – нынче им предстоит встретиться на ратном поле. Всем придется. Быть может, судьба сведет их снова… Приятели мытаря, сопя, затоптали уголья, тлеющие под слоем белесой золы. В этом мирном поступке тоже была надежда – они действовали так, будто миру еще пригодится эта рощица у дороги, и, стало быть, ее нужно уберечь от случайного огня. Завтра, и послезавтра, и впредь на этом месте будут расти кривоватые деревца. И еще не раз здесь у дороги расположатся на привал путники, снова разведут огонь на старом кострище, обложенном почерневшими закопченными камнями…

«Правильные мужики», с которыми всадник провел ночь, выступили вскоре после его отъезда. Оглянувшись, он увидел в сотне шагов позади знакомую рыжую бороду во главе процессии. С рассветом сменился ветер, теперь он дул в спину. Над головой стремительно неслись серые облака, текли, будто мутная река, складывались в причудливые фигуры, которые тут же рассыпались, расползались, меняли облик, принимали иные и иные образы…

Горизонт на юге по-прежнему был окутан дымом, стоящим сплошной стеной. Однако ветер, который становился все сильней, рвал призрачную пелену, растаскивал на полосы, уносил прочь. За ночь пожар пошел на убыль.

На перекрестке к компании мытаря присоединились люди. Такая же группа вооруженных мужчин вышла на тракт с проселочной дороги и пристроилась в хвост. Потом – еще и еще. Со всех сторон к дороге стекались воины. Оглянувшись в очередной раз, всадник уже не увидел во главе колонны приметной рыжей бороды. Теперь шествие возглавлял седой старик в начищенном старомодном шлеме. За ним шагало никак не меньше сотни человек. Через час колонна увеличилась втрое, а передним был молодой румяный парень. Все больше народу присоединялось к колонне, пристраивались в хвост, вливались в середину, возглавляли шествие. Все они оказывались позади всадника на рыжем жеребце, но расстояние между ним и пешими сокращалось. К полудню он вел не менее чем тысячную толпу. Над колонной блестели шишаки шлемов, наконечники копий и лезвия секир. Ни один человек не шел впереди, все оказывались за спиной всадника. Они шли за Войной. И всадник с каждым шагом рыжего коня понимал все отчетливей, кто он, и для чего явился сюда.

К полудню дорога вышла из поросших невысокими искривленными деревьями холмов на широкую равнину, где готовились вступить в битву две армии. По одну сторону неровными рядами выстроились всадники. В первом ряду – господа в красивых разноцветных плащах под знаменами с пышными гербами. Тускло поблескивали начищенные кирасы, трепетали плюмажи шлемов… Позади – латники, каждый в цветах сеньора. Над кавалерией реяли знамена. Позади великолепного строя вокруг невысокого бугра выстроились в круг обозные фургоны. Если в поле постигнет неудача, воины отступят в укрепленный лагерь, чтобы продолжить сражение. Они не побегут. На южном краю поля выстроилась другая армия. Над ней не реяли знамена, не пестрели вышитые на плащах гербы. Солдаты этого войска вовсе не носили плащей. Там не было ничего, кроме костей и оружия. Да и оружия было недостаточно, многие мертвецы несли палки и камни, у иных были косы, серпы, плотницкие топоры – все, что удалось собрать по пути. Многие скелеты были покрыты копотью, дочерна измазаны в золе. Они не дождались, когда окончательно сгинет пламя и шли по раскаленной золе между тлеющих остовов деревьев… На южной стороне поля не выкрикивали девизов и не потрясали оружием – скелеты просто шли. Размеренно и неумолимо шагали, сокращая расстояние между армиями. Они уже заняли край равнины, и продолжали выходить из-за холмов, позади которых над догорающим лесом поднималось жаркое серое марево. Их было устрашающе много. Казалось, шествию не будет конца.

В стороне, на одном из холмов, обрамляющих поле с южной стороны, всадник заметил одинокую фигуру. Некто в черном плаще восседал на коне странной масти. Крупный белесый жеребец застыл на фоне серых облаков, увлекаемых ветром. Облака были такого же цвета, что и конь, бледная шерсть животного сливалась с взлохмаченной серой шкурой небес. Издали казалось, будто человек в развевающемся черном плаще восседает на облаке. На груди его блестел светлый металл.

Воин пришпорил рыжего коня, направляясь на холм к незнакомцу. Всадник знал, что блестит под черным плащом – серебряная труба.

* * *