"Темные пути"

Вопрос: бежать мне все же к шоссе, размахивая руками, или лучше остаться здесь в ожидании электрички? С одной стороны, это шанс, который упускать жалко. С другой — а мало ли, кто там, в машине, сидит? Что если не друг, а враг? Наверняка ведь мои преследователи уже разобрались, что к чему, поняли, как я улизнул.

Я соскочил с лавочки, спрыгнул с перрона и затаился в кустах, которыми все тут заросло. Мне дорогу из моего укрытия было видно замечательно, а вот меня с нее, надеюсь, нет. Проедет мимо — выберусь. Ну на фиг все эти игры с транспортом, лучше электричку дождусь. От добра добра не ищут.

Машина появилась в поле зрения почти сразу же после того, как я засел в кустах. Мало того, она тормознула на обочине, рядом с протоптанной местными жителями дорожкой, ведущей от платформы к шоссе, и остановкой. Скажу еще больше — это была не просто какая-то там легковушка. Это была патрульная полицейская машина.

Мотор заглох, из автомобиля вылез крепко сбитый русоволосый полицейский в синей форменной рубахе. Он сначала громко зевнул, потом потянулся, глубоко втянул ноздрями воздух, шумно его выдохнул, следом за тем расстегнул ширинку и начал справлять малую нужду на обочину, что-то напевая себе под нос.

Вот ведь какой соблазн. Полиция — это хорошо, тем более на машине. Наплести ему всякой ерунды вроде того, что я ехал из Дубны, а недобросовестный водитель такси в наиболее темном и пустынном месте шоссе долбанул меня чем-то по голове, ограбил и выбросил. Потому, дорогой служитель закона, довезите до населенного пункта и дайте позвонить, в долгу не останусь. Ну а дальше все будет точно так же, как я и прикидывал ранее. Разве что только Юльке дольше ехать придется.

В машине зашуршала рация, полицейский тихонько ругнулся, застегнул штаны и залез в машину.

— Да, это шестой, — донеслись до меня его слова. — Я на станции. Что значит «почему»? По маршруту. Все, Лен, не кипяти мой разум, очень тебя прошу.

Полицейский снова вылез из машины, достал из кармана пачку сигарет, глянул на часы, убрал курево обратно и, похоже, собрался уезжать. В этот момент я понял, что очень устал за эту ночь и что мои нервы на пределе. А еще я жутко замерз и проголодался. Еда — черт с ней, но холод и постоянное напряжение меня скоро доконают.

Я воткнул нож в землю по рукоять, быстро обтер ту рукавом, чтобы отпечатков не осталось, и крикнул:

— Господин полицейский, вы не уделите мне минуту своего времени?

Ну а что я еще должен был сказать? «Здравствуйте»?

— Кто там? — мигом насторожился тот, опустив ладонь на кобуру. — Выходи на свет, руки держи на виду!

— Иду, — охотно согласился я, поднял руки вверх и двинулся по направлению к дороге. — Мне помощь нужна, я пострадавший.

Полицейский достал из кармана небольшой фонарик и направил его луч на меня. Скорее всего, выглядел я крайне жалко — в разодранной ветвями и замызганной донельзя рубашке, с расцарапанным лицом и взъерошенными волосами.

— Эк тебя размотало, — подтвердил мою догадку старший лейтенант, количество звездочек на его погонах я уже успел заметить. — Ты кто вообще есть?

— Говорю же — пострадавший. Ехал из Дубны на частнике, я там в однодневной командировке был. Нет бы в гостинице какой-то заночевать и завтра по свету уезжать, а я, дурак, времени пожалел, поперся в темень. Водила, по ходу, меня чем-то по голове приложил, обобрал и в лес оттащил. Час назад пришел в себя, где, что — непонятно. Пошел по шоссе, пришел на станцию, решил тут ждать, пока рассветет и люди появятся.

— Хорошо, что вообще не прибил, — усмехнулся полицейский. — Повезло тебе, командировочный. Ладно, поехали в участок, там все на бумаге изложишь, попробуем найти твоего злодея.

— Хорошо бы, — выдохнул я. — Деньги ладно, они что… Этот гад документы забрал — и мои, и служебные. Вот их бы вернуть. Если что, я отблагодарю.

— Это-то само собой. — Похлопал меня по плечу старший лейтенант. — Сигарету дать?

— Не откажусь, — охотно согласился я. — И мне бы еще позвонить. Жена, небось, с ума сходит, я же ей сказал, что через два часа самое большее буду. И запропал.

— Чего нет? — Полицейский протянул мне сигарету и зажигалку. — Кури. А я телефон достану, он у меня в машине.

Пружина, все эти часы сжимавшаяся в моем животе, наконец-то разжалась, ноги стали немного ватными, а в висках после первой сигаретной затяжки застучали молоточки. Я же говорил, что удача повернулась ко мне лицом. Сейчас я сяду в теплое нутро автомобиля и через каких-то…

— Ты не дергайся, не надо, — мягко, почти ласково попросил меня старший лейтенант, и я почувствовал, как к моему затылку прикоснулось что-то металлическое и круглое. — Мы не в кино, приятель, красивый трюк с выбиванием пистолета из рук не пройдет. Я вообще не хочу стрелять. Тем более что убивать тебя отец запретил, можно только подранить маленько, так, чтобы стреножить. Но ты же тогда мне весь салон кровянкой перепачкаешь, верно? Мыть придется, а так неохота.

— Да елки-палки, — тихо пробормотал я, хотя на самом деле мне очень хотелось заорать в голос.