Темные силы

Это было, конечно, плохо, но с другой стороны, окончательно укрепило меня во мнении об умышленных действиях директора комбината. Если бы он не состоял в сговоре с Эринбергом, уж наверняка проверил бы досконально человека, в руках которого была судьба огромного предприятия.

Тупик, подумала я, повесив трубку. И пошла к Горчакову.

— Леша, где взять газету «Раздвоенное копыто»?

— А ты думаешь, что она существует? Это не дурацкая шутка? Может, так с Аленой познакомиться хотели?

— Я понимаю, что кроме как о Алене, ты ни о чем думать не можешь. Но ради старой дружбы напрягись, а?

— Маш, ну откуда я знаю? Я вообще впервые услышал про такую газету. Наверное, надо найти убежденного сатаниста и взять у него подшивку.

— Как остроумно! Пока единственный известный нам сатанист — это Паша Иванов. Но у него никакой подшивки не нашли.

— А этот, твой? Злой гений Эринберг?

— А где ж его взять, — уныло сказала я. — Это фантом. Все о нем говорят, но никто его не видел. Или видели, но мельком. Так, что даже внешности не запомнили.

— Видали мы и не такое, — утешил меня Горчаков. — Сколько ты фантомов за свою следственную жизнь обналичила и упрятала в кутузку?

— В каком смысле?

— В таком. Ты приезжаешь на место происшествия, и у тебя — только фантом, больше ничего нет. Некто, совершивший преступление. Полгода расследования, и — хлоп! Обвинительное заключение.

— Да, Леша, но с сатаной я еще дела не имела. Извини, что отвлекаю.

Лешка сочувственно на меня посмотрел, но ничего не сказал.

Я пошла к себе, бездумно посидела некоторое время за столом, тупо глядя на обложку Уголовно-процессуального кодекса, и решила пойти домой.

Заглянув к Зое, я ей так и сказала. Она, прямо совсем как Горчаков, посмотрела на меня с сочувствием, но не промолвила ни слова, только кивнула.

Только выйдя на улицу, я обнаружила, что уже без двадцати шесть. То есть практически вовремя ушла.

Не успела я завернуть за угол, как меня догнал запыхавшийся Горчаков. В целях обеспечения моей безопасности он собрался доставить меня домой на машине.

— Спохватился, — усмехнулась я. — А если бы я уже уехала?

Горчаков выразил раскаяние.

— Ну дурак, дурак я! Садись в машину, я тебя быстро отвезу и вернусь.

— Не надо.

— Машка, не дуйся! Я же человек, и ничто человеческое… Мог я забыть?

— Конечно! Если бы твоя Аленушка была в такой опасности, уж ты бы точно не забыл! .

— Как она тебе? — самодовольно спросил Горчаков, приосанившись.

— Слишком хороша для тебя.

— Я тоже так думаю, — согласился Горчаков.

— Леша, я не шучу. Ты же знаешь, я в свое время и ключи от своей квартиры тебе давала, чтобы тебе было где с дамами сердца встречаться, и прикрывала тебя всячески, поскольку считаю, что хранить верность жене или мужу — это личное дело каждого, а я все-таки — твоя боевая подружка. Но по-дружески предупреждаю: просто имей в виду, что процесс может выйти из-под контроля.

— На что ты намекаешь?

— На то, что ты у нас парень влюбчивый. Увлечёшься, тебе покажется, что без Алены ты жить не можешь, и что?

— И что?

— Начнешь рваться на части. Это тебе не Зоя, которая твою благосклонность считала подарком судьбы и ни на что не претендовала. А Алена тебя ни за что благодарить не будет, поскольку молода и хороша собой, в отличие от тебя, старого охальника. Это ты будешь считать себя обязанным.

— Ну и что?

— А если она поставит условие, чтобы ты на ней женился?

— Господи, Машка, что у тебя в голове?! Я только сегодня с ней познакомился. Я еще даже не уверен, нравится она мне или нет.

— Нравится. Я же вижу. И ты ей нравишься, иначе она не подхватилась бы так стремительно, по первому свистку, и не потащилась бы к черту на рога слушать твои плоские шутки.

— Да? — он надулся от гордости. Вот и все, что этот болван услышал в моем проникновенном монологе, подумала я с досадой. Все-таки мужики — неисправимые павлины.

— Да. Поэтому учти, что Алена — не Зоя…

— Да что ты заладила, Зоя — не Зоя… Сам знаю.

— Нет, ты не знаешь. Когда у тебя были амуры с нашей секретаршей, это было очень удобно с точки зрения распределения рабочего времени и с точки зрения конспирации. Пришел на работу — сразу как бы и на свидание. Зойка тебе дела подшивала, описи делала, отчеты составляла; и жена не придерется: не можешь же ты, в конце концов, на работу не ходить? Алена тебе дела подшивать не будет, учти.

Горчаков расстроился.

— Вечно ты, Машка, все опошлишь.

— И еще учти: сейчас тебе с работы уйти в неурочное время гораздо проблематичнее, чем раньше. Вечерами ты встречаться не можешь, как-никак человек семейный. Ночевать тоже дома привык. Ну, и как ты будешь свидания устраивать?

— Ну вот, испортила мне настроение!

— И это вместо «спасибо»…

— Ладно, поехали уже, только молча.

Я покорно села в машину и за всю дорогу не проронила ни слова, хотя ему явно очень хотелось еще потрепаться на тему своей новой неземной любви.

Во дворе Горчаков не позволил мне выйти из машины, пока сам не обследовал парадное. Очень кстати во двор зарулили Хрюндик с довольной рожей и сопровождающий его Стеценко.