Темные века: начало игры

Небеса рассекла слепящая вспышка и ночной мрак расцвел тысячами цветов и оттенков. Фейерверк! Лопни мои глаза, грандиознейший, во весь небосвод, грохочущий так, что закладывает уши, оставляющий на сетчатке глаз постепенно темнеющие следы от каждой новой вспышки, настоящий салют! Те, кто не знал ничего помимо мирной жизни, не в силах осознать, что это слово означает для тех, кого война затронула хоть краем своего кровавого савана. Те, кто не осознает масштабов потерь во Второй Мировой, никогда не поймет, почему некоторые люди, называют эти грохочущие огненные вспышки словом «Салют», смотрят, не отрывая взгляда, и зачастую плачут, не стесняясь своих слез. Даже здесь, в виртуальном мире, насквозь искусственном из-за самой своей природы, нашлось то что заставляет подниматься в моей душе огненной волне ярости, смешанной с облегчением, тоски переплетенной с радостью, улыбки от которой слезы побежали по щекам. «Это было давно и не повторится» - как же часто я это слышал. И как тяжело было не осознать, вовсе нет - принять то что ты осознал. Что если называть фашизм другими красивыми словами, фашизмом он от этого быть не перестанет. Если что-то плавает как утка, летает как утка, выглядит и крякает как утка - то это утка, а не восстановление демократии. Сколько же крови нам пришлось пролить чтобы остановить их. Особенно тяжело понимать что вот этот конкретный солдат, с разлетевшейся от твоей крупнокалиберной пули головой, конечно сам виноват в своем идиотизме, но человеком он от этого быть не перестает. Среди людей вообще крайне мало тех кто способен думать и оценивать как свои действия, так и окружающих. Это было единственным найденный мною объяснением тому, почему человек спокойно разряжает полный заряд РСЗО в жилой дом или поджигает помещение с запертыми гражданскими людьми не испытывая при этом никаких проблем с совестью, но стоит тебе вогнать нож ему в грудь чтобы прекратить происходящее, как на тебя глядят с ненавистью и, хрипя и булькая заполненными кровью легкими, называют проклятым убийцей. Сколько я подобного видел. Сколько я таких убил. Не помню.

Наше подразделение действовало с особой жестокостью, стоило какому-нибудь «герою» применить оружие по гражданским... Через несколько дней, а чаще и того быстрее, от него оставался изуродованный обгорелый труп. Ну и от тех, кто ему подчинялся тоже.

Мы культивировали страх. «Черная звезда» - единственное что оставалось на местах нашей «работы», простенький знак, нарисованный сажей. Никто не знал кто мы и где, даже собственное командование, как нам говорили при постановке боевой задачи. Мы сами выбирали цели, сами устраняли, могли устроить филиал ада в центре густонаселенного города, ликвидируя объект, и уйти незамеченными. Не сказать, что сработало полностью, но все чаще повторяющиеся эпизоды неподчинения приказам об атаке гражданских объектов показали определенную эффективность наших действий.

Мы были палачами и карателями, которым пришлось убить в себе все человеческое для того чтобы стать воплощением страха... Для того чтобы рвущиеся воевать воевали с солдатами и даже косо посмотреть боялись в сторону мирного населения. Но, глядя на этот искусственный танец небесных цветов, я вспоминал что был готов тысячу раз повторить свои действия ради того чтобы моя дочь, сын соседа, дети даже самых продажных чиновников радовались простым красивым огонькам в небе а не тому, что они символизируют, что им просто удалось выжить. Любой из нас был готов. Был. Пока не наступило ощущение, что боюсь сам себя, пока не поймал себя на мысли, что оплачивая покупки в магазине, разглядываю кассира, раздумывая как будет лучше его устранить, пока не осознал, что просто гуляя по летнему городу не красивых молоденьких девчонок в топиках и микрошортиках разглядываю, а обшариваю взглядом крыши, кроны деревьев, густые кусты, оценивая вероятность снайперской засидки или выискивая пулеметный дот. Во время утренней пробежки по парку глаза до рези всматриваются в тропинку, выискивая растяжки, признаки размещения противопехотных мин, следы прошедших здесь ранее. Пока я не понял, что еще немного и вообще не смогу хоть как-то существовать вне войны.

- Прости меня. - горячо прошептал в ухо знакомый голос, а руки крепко обвили грудь. - Не плачь, прошу! Я дура, прости!

Вот же черт. И как мне объяснять, что предательские слезы вовсе не из-за нее.

- Ты не причем, вспомнилось просто кое-что... - нелепые оправдания, сам не верю что сработает. Но не говорить же ей правду, я еще не настолько сошел с ума. - Тебе лучше оставить меня. Найди нормальных ребят, да хоть того же Стерха, играй с ними.

- Не хочу. Мне ты нужен...

- Мико. - немного предостерегающих ноток в тембр голоса, слово сторожевой пес, еще шаг и набросится.

- Не гони, я больше не буду ничего предпринимать, хочу играть с тобой. - девчонка протянула ладонь с моей монетой и лентой для подвязывания волос. - И слушаться буду. И доходом с блога поделюсь...