Темные властелины на дороге не валяются [СИ]

И прищурил крупный карий глаз:

— Ребяты, вы мне пивка не нальете? А я вам за то спою грустную историю моей судьбы.

— Давай лучше прозой, — отрезал Смит, покосившись на темные балки, подпирающие низкий потолок. Черный акын утер скупую слезу:

— Эх! Темнейший с тобой! Наливай!

Опростав полубочку, рыгнув и утершись, черный акын поерзал на второй бочке, еще непочатой, и горестно подпер обвисшие щеки кулаками.

— Как сказал твой любезный друг, Айрасти-как-тебя-там, я врывался в черный совет, открывая дверь с ноги. В тот роковой день произошло то же самое. Я распахнул дверь в святая святых совета, двинув пористой подошвой шнурованного ботинка. И тут же залег, пережидая летящие в нее колюще-режущие предметы, лазерные лучи, файерболы и пару-тройку миниатюрных эмоциональных гранат. И в самом деле, — Ноль-Пятый почесал подбородок, — чего так переживать, если совет обсуждал всего-то понижения налога на добавленную стоимость плодово-выгодных культур в условиях почти крайнего почти севера.

Полюбовался вытянутым лицом Скайрыся.

— Вот и я говорю: ерунда и скука смертная. Когда я нес им поистине эпохальное известие о нападении на нашу галактику «комбайнеров». Три флота Светлый суверен прислал в этот раз, между прочим, — Ноль-пятый приосанился. — «Жатка», «Молотилка» и «Веялка». Пять простых дредноутов, пятнадцать боевых, двадцать десантных транспортов на гравитационных матрасах и канонерская лодка «Дневная ваза», флагман, движутся в нашу сторону! И все это я советникам сообщаю, даже тарелку с наливным яблоком включил для наглядности, а там прогноз погоды, ну не свинство ли?

Смит кивнул: свинство. И припал ко второй полубочке с пивом.

— В общем, пока я все это им объяснял и показывал, «комбайнеры» уже высаживали десант штурмовиков в ключевые точки империи. А их флагман повис в пяти километрах над нашей столицей.

— А как ты понял, что в пяти?

— Приборы показали, — Ноль-пятый постучал себя кулаком по груди в области сердца и даже как будто вырос. — И я осознал: за державу обидно! Ведь если не я, то кто!.. спасет меня, страну и планету? Я взлетел на вершину Темнейшей башни, сбив с лифта ограничители, проверил координаты, уточнил разброс и, — он сделал эффектную паузу, воздевая длань, — послал наверх свой несравненный голос. Кхе-кхе…

— А дальше? — Рысь круглыми глазами смотрел на рассказчика.

— Обломки «Ночной вазы» в пяти километрах в окружности собирали.

— А замок?

— А над замком сработала противометеоритная защита. Но Темный властелин обиделся. Ох, как он обиделся! — Ноль-пятый затрясся. И повернулся к Смиту: — П-плесни-ка еще п-пивка.

Выпил. Обтер с губ пену. Перестал дрожать.

— Во-первых, никто на нас не нападал. Это пифии, заразы такие, бракованную оптику мне подсунули, с пауками. Ладно, свой гарем заложниц, потерянный вместе с «Вазой», владыка мне простил, даже был доволен. Ладно, компенсацию за станцию лет через пятьсот ударного труда я бы выплатил тоже, даже скорее — если с премиальными. Но вот Ноль-Пятнадцатого он мне простить не смог. Да и я себе… Он был лучший, лучший среди нас! Настоящий герой!

С балок посыпалась труха. Смит со Скайрысем втянули головы в плечи. Но, должно быть, сила голоса была утеряна акыном безвозвратно. Он вздохнул, бросил пустую кружку и вгрызся в колбасу.

Какое-то время в погребе царило перемежаемое чавканьем траурное молчание.

— А кто… ну кто он был, этот пятнадцатый ноль? — нарушил его первым Рысь.

— Ноль-пятнадцатый. Лучший полевой агент. Конечно, не вампо-демочка, но все равно лучший. Ихор, Харик, Хоша… — перечислял черный акын, сведя пальцы у груди и горестно глядя на потолок. По небритым щекам бежали слезы. — Он же Шниперсон Сара Патрикеевна. Профессионал боевых искусств, мастер перевоплощения…

— Он что, совсем умер? — сглотнул менестрель.

— Лучше бы совсем.

Ноль-пятый сжал кулаки.

— Очнувшись от глубокой комы при падении «Вазы», он вообразил себя светлым паладином, защитником невинных и угнетенных. Подобрал плазменное ружье, завернулся в белую простыню и отправился причинять добро и справедливость. В Трибале сорвал конференцию эльфов «Маразм и оргазм в условиях природного долголетия». В Р’инбе лазал по заброшенному магоубежищу, простукивая стены и крича: «Где у вас тут аварийный выход»? И это были еще цветочки.

— А ягодки?

— В Дабке, — поник главою черный акын. — Хоша влез в песочницу, отобрал у ребенка совочек. И с воплем: «Всех порешу, один останусь!» — кинулся брать штурмом орочий детский сад. А поскольку виновным за его подвиги признали меня, пришлось уходить в подполье. А вы почему здесь?

— У Лютого загул по Рапсодии, — Смит толстым пальцем указал на потолок. — Как бы весь Сархаш не снесли.

— «Красавчег» здесь? — оживился Ноль-пятый.

— И две эльфийские принцессы, — предупредил ушастый сурово.

— Перепою. Переору! — агент с чувством раздавил пивную кружку. — Да если я поднесу Темнейшему Топинамбура, да на золотом блюде с рюшками… Он мне даже Хошу простит!

— Стоять! — завизжал Смит не хуже акына. — Ты нам обязан желание!

— Ну? — спросил Ноль-пятый сурово.

— План гномьей канализации.