Темные воды Тибра

Появился некий Ливий Друз, который решил упрочить свои дела в Риме, увеличив количество римлян. Другими словами, он захотел даровать права римского гражданства (очень высокий уровень социального статуса в тогдашней Италии) всем италикам. Превратить их из бесправных союзников, обязанных платить только дань и отдавать своих лучших сыновей по первому требованию в непрерывно воюющую с кем-то римскую армию, в полноправных граждан.

Несомненно, такое кардинальное предложение ничем, кроме войны, закончиться не могло. Эту войну назвали союзнической, поскольку италийские города Самниума, Умбрии, Кампании, Этрурии и других областей, выступившие против Рима, считались римскими союзниками. Была определенная странность в этой войне. Люди воевали не за свободу, а за полное право войти в государство, против которого они подняли оружие.

Но оставим это.

Друз кончил не лучше, чем Сатурнин.

Процесс противостояния партий продолжался, несмотря на то что повсюду шла бойня. Римлян, кстати, выяснение отношений с союзниками пугало не так, как столкновение с варварами.

На смену одному зарезанному демагогу, говорящему перед народом умнику, тут же появлялся другой. Марий подумал, что настало его время, в тот момент, когда на римской сцене блистали двое таких. Во-первых, уличный балагур, обжора и острослов по имени Главций. Он будоражил чернь на улицах своими ядовитыми шуточками, в кварталах мясников, кожевников, среди вольноотпущенных и бывших гладиаторов Главций пользовался авторитетом. Птицей более высокого полета был народный трибун, демагог Сульпиций Руф. Он выступал с предложениями, большую часть которых нам сейчас понять трудновато. Руф, например, настаивал на том, чтобы лишить звания сенатора всех тех, кто задолжал более двух тысяч динариев. Он хотел, чтобы разрешили возвратиться на родину гражданам, несправедливо осужденным судами присяжных. Он требовал распределить новых граждан по всем трибам и предоставить вольноотпущенным право голоса во всех трибах наравне с остальными.

Эти законопроекты буквально взорвали город.

Как вернуть изгнанных? Это что же, придется возвращать все их имущество?! Так их же изгоняли подкупленные присяжные, чтобы заинтересованные лица могли этим имуществом владеть.

А вопрос с вольноотпущенными и особенно с новыми гражданами!

Более всего поражало то, что такие законы предложил представитель знатного рода, получивший по наследству огромное богатство. Вряд ли в Риме в то время был человек богаче его. Не ужасно ли выглядели подобные предложения в устах этого человека? Не иначе он просто решил скупить весь Рим. К такому мнению пришли многие.

Плюс ко всему Публий Сульпиций Руф обладал настоящим ораторским талантом, громовым голосом, огромной силой убеждения. Если бы он выступил с законопроектом, требующим, чтобы все ходили по улицам голыми, не исключено, что добился бы его принятия.

Шаги Сульпиция Руфа были непонятны и в мелочах. Его близкий друг, Гай Юлий Цезарь (который потом многого добьется на путях своей личной славы), в прошлом эдил, противозаконно, не будучи еще претором, выставил свою кандидатуру в консулы, Сульпиций Руф этому воспротивился.

Внимательно рассматривая деятельность этого странного человека (столько внимания мы уделяем ему на этих страницах осознанно, из особого рода композиционных соображений), невольно приходим к выводу, что он принадлежал к редчайшей породе государственных идиотов, которых и в самом деле ничто на свете не интересует, кроме соблюдения конституции. Подобные люди, да еще наделенные такими пороками, как обжорство, пьянство, острые сексуальные извращения, представляют страшную угрозу для общества.

Публий Сульпиций Руф был колоритен и внешне. Он появлялся всюду в сопровождении свиты, которая никогда не была менее трех тысяч человек, самое любопытное, что в эту свиту входило до шести сотен юношей из аристократических слоев общества: «антисенат» – так их дразнили в городе.

Дразнить-то дразнили, но подходить близко боялись.

И на улицах, и на форуме Руф был постоянно в окружении плотной толпы людей, готовых в любую минуту пожертвовать ради него жизнью.

А что же Сулла, Луций Корнелий Сулла, наш главный герой?

Он все эти годы был в стороне от кровавой мишуры, название которой – политическая борьба. Не то чтобы это была поза обиженного (недополученная слава за победу над Югуртой), нет. Нельзя было бы с уверенностью сказать, что он чего-то выжидает. Можно ли назвать выжидающим человека, участвующего в месяц не менее чем в пяти вооруженных столкновениях разной степени опасности?

Постепенно стали забывать, что когда-то он считался активным членом партии популяров.

Можно было подумать, что ему все равно, что происходит там у них, в этом Риме, но и это было неправдой.

Итак, он воевал.

За время союзнической войны в самом громадном, отлаженном механизме римской армии произошли некоторые изменения. Они, возможно, были незаметны глазу невнимательному, но глаз такой ясной голубизны, как у Суллы, не мог кое-чего не подметить.

Человек наблюдательный неизбежно делает выводы.