Тёмные Воды. Зимний апокалипсис

— Никто не застрахован, — сказал он мне как-то раз. — Мало ли, что случится — заболеет человек, умрёт человек: остальные должны знать, как его заменить.

О болезнях у нас как-то раз разгорелась дискуссия.

— Что будем делать, если заболеем? — спросил кто-то из парней.

— А чем здесь можно заболеть? — вопросом на вопрос ответила Алёна.

— Да чем угодно: гриппом! воспалением лёгких!

— Гриппу у нас взяться негде, — сказала Катерина (они с Полиной вместе закончили медучилище). — Насчёт пневмонии — главное, не переохлаждаться. Но в любом случае, лекарства у нас есть, в том числе и антибиотики, вылечим.

— А почему гриппу негде взяться? — упорствовал вопрошающий. — Каждую зиму все болеют…

— Это же инфекционное заболевание, — сказал я. — Ещё и вирусное. Откуда к нам попадёт вирус гриппа, если у нас нет никаких внешних контактов?

— Откуда, откуда… да заведётся, — сказал Витя.

И тут же рассказал, как однажды вся гауптвахта в их части в одночасье слегла с гриппом, хотя все были в отдельных камерах.

— Их заразил кто-нибудь, кто имел контакт со всеми. Например, разносчик пищи, — предположила Полина.

— Да какой там контакт! — возразил Витя. — Пять секунд, и ушёл.

— Ну наверняка не пять, а секунд тридцать, — сказала Полина. — Вполне достаточно, чтобы заразиться.

— Нет, — продолжал упираться Витя. — Просто вирус завёлся в камерах и всё.

Обе девчонки прыснули от смеха.

— Да ну вас, — обиделся Витя.

И ушёл неубеждённым.

— Вообще-то, проблема есть, — сказала Катерина. — Например, аппендицит мы вылечить не сможем — нет хирурга, да и медицинских инструментов нет. Или, например, какие-то травмы: ну вот перелом — лично я только на манекенах тренировалась, а с реальными пациентами дела не имела. Симптомы гипертонии мы облегчить сможем, а вот лечить инсульты, сердечные заболевания — вряд ли.

— Зато бактериальных и уж точно вирусных инфекций можно не бояться, никаких инфекционных агентов к нам попасть не может. Разве что собственная микрофлора… — сказала Катерина.

Запас лекарств у нас был внушительный. Из части мы привезли их несколько огромных коробок, и чего там только не было. Катя с Полиной, отвечавшие у нас за медицину, давно всё это проштудировали и рассортировали. Они регулярно раздавали витамины, пугая всех цингой, выдавали обезболивающие, если у кого-то болела голова, а особенно опекали наших стариков — Таисию Прокофьевну и деда Мазая: каждое утро и каждый вечер они измеряли им давление и снабжали лекарствами. Таисия Прокофьевна в шутку говорила, что не помнит времён, когда бы к ней так внимательно относились медики, да ещё и выдавали бесплатные лекарства — не зря, мол, «в космос летим».

А космос с каждым днём наступал. Полностью прекратились осадки. С середины февраля мы не видели ни одной снежинки, падающей с неба. Я предполагал, что низкие температуры не способствуют испарению влаги и накоплению её в атмосфере. Сугробов вокруг было много и недостатка воды у нас быть не могло, но к апрелю мы уже расчистили большую площадь вокруг наших домов. Минус сто градусов за окном, и из-за огромной разницы температур снаружи и внутри, у нас начали лопаться оконные стёкла. Благо, окна были везде с двойными рамами, трещины снаружи мы оперативно замазывали и заклеивали скотчем, который, кстати, на морозе тоже вёл себя не как подобает порядочной клеющей ленте: он трескался и ломался. Мы в доме отмеряли ленту нужной длины и выходили на улицу, держа её в двух руках. Быстро приклеивали и убегали домой греться. Однако было понятно, что скоро мы останемся без стёкол, и Денис предложил приклеивать к внешним стёклам изнутри менее хрупкое оргстекло. Была сформирована стекольная бригада, которая обмерила все стёкла, нарезала нужные куски оргстекла, и затем они повсюду были приклеены на двусторонний скотч. После этого трещины, если и случались, то фатальных последствий уже не имели.

Дни и ночи стояли ясные, небо было усыпано звёздами от края до края. Никогда раньше я не задумывался над выражением «мириады звёзд», а сейчас эти мириады были над головой круглые сутки. Да, звёзды присутствовали на небосводе и днём, поскольку день больше никогда не становился настолько светлым, чтобы скрыть их свет. Небо не было голубым, в полдень оно было глубокого синего цвета, а в три часа дня уже ультрамариновым. У нас теперь были только ночь и короткие — пара часов — сумерки. Солнце стало намного меньше Луны, субъективно — раза в два по площади. Оно по-прежнему слепило, если пытаться на него смотреть, но света и тепла давало очень-очень мало, и ночные температуры не отличались от дневных.

Похолодало и в наших домах. Дровяные печи очень здорово сжигали кислород, проветривать мы, по понятным причинам, не могли. Поэтому были мобилизованы все три имеющихся у нас масляных обогревателя, которые мы теперь таскали из дома в дом, чтобы повсюду поддерживать приемлемую температуру. При минус ста за окном нам удавалось поддерживать дома температуру в районе плюс восемнадцати.

— Да это самая лучшая для здоровья температура, — говорила Катерина.