Тёмные Воды. Зимний апокалипсис

Я присоединился к Генке через полчаса. Он сел в кабину трактора, я в «Ниву», и мы отправились в путь. Ехать было непросто: под сугробами высотой в метр, а местами и в полтора, дорога была не видна. Генка ориентировался на придорожные столбы, стараясь держаться посередине. Снег был сухой и под трактором уминался довольно легко, а я ехал по проторенному. «Зато назад не заблудимся», — сказала рация голосом Генки. Скорость наша была километров десять в час, к одиннадцати проехали Свиново, а до Гавриловки добрались уже после полудня.

Когда показались дома, трактор впереди меня вдруг резко остановился, как будто наткнулся на стену. Генка, чертыхаясь, выбрался из кабины и стал руками разгребать снег перед трактором.

— Ну армагеддец… эти дебилоиды тут противотанковые ежи поставили, — ругнулся Генка и полез в трактор за тросом.

Через пять минут он своротил с дороги преграду, которая, действительно, оказалась сварной конструкцией из рельсов, и мы смогли продолжить путь.

— Как мы их здесь найдём? — спросил я в рацию, а Генка ответил:

— Это уж их задача как-то нам о себе просигнализировать…

Мы ездили по селу с полчаса, когда я увидел чуть в стороне поднимающийся в небо столб дыма.

— Генка, справа смотри! — заорал я в рацию.

— Увидел, — ответила рация, и трактор впереди меня стал медленно съезжать с дороги, целясь в проулок между домами.

Генка проехал по узкой улочке между домами, затем свернул направо, и вскоре мы оказались перед домом без забора. Стёкла в окнах полопались, и оконные проёмы были местами забиты, а местами заполнены разным тряпьём. В доме топилась печь. На печной трубе был закреплён металлический шест, который соединялся проводом с таким же шестом метрах в сорока от дома. «Едрить… антенна у них, ты глянь!», — раздалось в рации. Мы с Генкой вылезли наружу и зашли в незапертый дом. Пройдя через сенцы, вошли в следующую дверь и оказались в полутёмной комнате. У дальней стены была большая русская печь, а вокруг неё сидели трое мужчин и одна женщина, одетые в ватники. У одного мужчины лицо и руки были замотаны каким-то тряпьём. На печке лежали двое детей, накрытых сверху то ли матрасами, то ли толстыми стёгаными одеялами. Температура в комнате была намного ниже нуля. У стены под окном, лежал мешок, похоже, с сухарями. Рядом с одним из мужчин стояла какая-то полуразобранная конструкция, от которой в потолок тянулся провод. «Передатчик», — догадался я.

Увидев нас женщина вскочила с пола. Генка сделал шаг ей навстречу:

— Ну что, граждане! Спасаться будем? — весело сказал он.

Женщина подошла к нему и заплакала.

— Ну что ты, — сказал Генка тихо и обнял её. — Теперь всё будет в порядке. Нормалёк…

— Кончилось всё… — всхлипывая бормотала женщина. — Дрова кончились, забор сожгли… Муж мой с братьями пошли разбирать соседские… муж обморозился. Еды нет, всё что осталось, — она показала рукой в сторону мешка с сухарями.

Она так причитала минут пять. Когда замолчала, Генка мягко отодвинул её от себя и сказал:

— Знакомимся. Я — Гена, это — Стас.

— Я Гульнара Сабирова, это мой муж Тимур, — она показала на мужчину с замотанным лицом. — Это братья мои — Рустам и Марат, они Валеевы, а то, — она показала на печь, — дети — Айгуль и Эдик.

— Ещё живые в селе есть? — спросил я.

— Не знаю… вряд ли, — сказала Гульнара.

— Никого нет, — сказал её муж. — Во всех домах мертвецы. Я всё обошёл по нашей улице и по соседней, когда собирал дрова.

— Неделю назад были живы Мухаметшины, — сказал Марат. — Это возле сельсовета, мы с Рустамом их видели, когда забор в переулке разбирали.

— Так, вы собирайтесь, а мы пока вокруг посмотрим, может всё-таки кто-то жив, — сказал Генка. — Марат, — обратился он к парню, — поехали с нами, покажешь, где живут Мухаметшины.

— Вы нас только не бросайте здесь, пожалуйста, — взмолилась Гульнара. — Мы все умрём, если останемся здесь.

Генка посмотрел на неё.

— Ну мы же приехали за вами. Почему же бросим?

На тракторе мы объехали ближайшие дома. Часть домов пустовали, в другой части мы находили только мёртвые тела. Похоже, что люди, чтобы согреться, группировались в домах по семь-десять человек. В некоторых жилищах мы находили даже еду, люди умирали не от голода, а просто замерзали.

А возле сельсовета оказалось пепелище.

— Это дом Мухаметшиных, — сказал Марат. — Сгорели, значит…

— Погреться хотели, — сказал Генка, — да что-то не рассчитали…

Покатавшись по селу часа два и не найдя выживших, мы вернулись к Сабировым-Валеевым. Они были уже готовы к отъезду. И дети, и взрослые сидели со своими узелками вдоль печки. Мешок с сухарями был в руках у Рустама. Тимур снял бинты с лица, оно всё было покрыто кровавыми волдырями. Генка поднял с пола радиопередатчик:

— Денис обрадуется, — и пошёл к выходу.

По проторенной дороге назад мы ехали намного быстрее. Ко мне в «Ниву» сели Гульнара с Тимуром и дети, а братья ехали с Генкой на тракторе.