Темные Волшебники. Часть вторая. Сила

Следующие несколько недель Гарри Поттера никто не трогал и старался его вообще не отвлекать, какими бы ни были его занятия. Он четко и вполне конкретно дал понять, что желает побыть в одиночестве. Тем же, кто этого не понял, сначала давалось предупреждение в виде испепеляющего на месте взгляда, а за тем в ход шла волшебная палочка. Ну, или, в крайнем случае, Шинзор, вполне способный одним только своим видом кого угодно заставить отвязаться от своего хозяина. Стоило ли говорить, что после памятного разговора с Флинтом, у Гарольда не только резко пропало к нему сочувствие и те скромные намеки на симпатию, но и с Роном и Драко отношения стали несколько натянутыми?

Рональд Уизли периодически порывался объясниться с Гарри и выяснить, с чего же это их друг на всех обозлился. Но его каждый раз вовремя успевал остановить и отвлечь на что-нибудь другое Драко Малфой, решивший действовать по принципу «перебесится и сам объяснит, кто его так накрутил». Естественно, для него не составило большого труда узнать, почему на них обиделся Поттер. Только вот убеждать своего склонного к поспешным действиям товарища в том, что они с «Ронниксом» все делали исключительно из лучших побуждений, не представлялось возможным. Гарольд, мало того резко на всех озлобившийся, успел придти к каким-то своим собственным, никому непонятным и совершенно нелогичным умозаключениям, из-за чего окончательно взбесился и мог просто не пожелать слушать своих друзей. Да и даром ли не слушать — проклясть как следует мог! Рон, в этом плане еще более упертый, чем Гарри, никак этого понять не мог. Дело дошло до того, что Снейп, которому уже надоело ежедневно гасить излишне разрушительные порывы Поттера, буквально за шкирку отволок их обоих к директору. Поскольку, как это ни странно, только после нравоучительных разговоров Дамблдора эти двое более или менее утихали.

Помимо них в кабинете директора, дожидаясь справедливого суда, находились еще четверо — Минерва МакГонагалл, Джереми Поттер, Оливер Вуд и, как ни странно, Маркус Флинт. Так «вовремя» пребывшему декану Слизерина тут же объяснили суть проблемы. После долгих мучений, методом проб и гигантских ошибок, выяснилось-таки, почему уже около месяца гриффиндорская сборная никак не может тренироваться на поле. Да чего уж там, они и просто в руки не могли метлы взять! Так что пока гриффиндорцы разбирались со своими метлами (решив с чего-то, что это дело рук коварных Лестранжей), привлекали к этому делу авроров и так ничего и не поняли, Слизерин благополучно тренировался на свободном от лишних «посетителей» поле. Потом кому-то гениальному пришла в голову идея проверять на наличие посторонних чар не метлы, а самих студентов. И пошло-поехало. К концу мая ночная «прогулка» Флинта и его друзей была у всех на слуху. Естественно, Гриффиндор не был бы Гриффиндором, если бы оставил все это просто так.

Поэтому, профессор Минерва МакГонагалл, заслышав в главном коридоре пятого этажа какие-то подозрительные вопли «бейте этих гадов слизеринцев», незамедлительно оправилась выяснять, в чем дело. Парой минут спустя ей пришлось разнимать десяток старшекурсников, успевших побросать волшебные палочки и банальным образом сцепиться друг с другом. Еще десяток (жертвы как собственной косорукости, так и изобретательности противника) отлеживался рядом на полу, аккуратно прислоненные к стенке. Зачинщиками всего этого безобразия оказались отправленные «на ковер» к директору Дамблдору личности.

Сам же Дамблдор рассказ декана Гриффиндора слушал в пол уха, сосредоточенно вычерчивая какие-то каракули на пергаменте. Вуд, которого снедала совесть, с похоронным видом оглядывался по сторонам, предпочитая не встречаться взглядом с МакГонагалл. Мрачно ухмылялся Флинт, предчувствуя, что, по крайней мере, не он один сегодня получит сполна за свои «шалости». Только Джереми Поттер проявлял какое-то подобие хорошего настроения, поскольку, похоже, ничего криминального в своих действиях не видел и решительно не понимал, за что его собираются отчитывать.

— Минерва, будь добра, ближе к сути дела, — Альбус, наконец, оторвался от пергамента и поднял глаза на преподавательницу трансфигурации.

— Это совершенно неподобающее для студентов поведение! Мало того, что вы нарушаете устав школы, — она повернулась к старшекурсникам, — так еще и подрываете едва-едва наладившиеся отношения между нашими факультетами. И это вы — те, на кого студенты младших курсов должны ровняться и считать своим примером!

— Хороший же у нас пример для подражания, — тихо произнес Рон. Они с Поттером обменялись понимающими усмешками. Мелкая внутренняя ссора на фоне происходящего в кабинете директора была давным-давно позабыта.

— Вопиющее безобразие! — продолжала МакГонагалл.

Выслушивавший ее разглагольствования со скептическим выражением лица Снейп, не выдержал:

— В таком случае, Минерва, я бы рекомендовал не сотрясать воздух почем зря, а перейти к решительным действиям. Например, лишить провинившихся места в факультетской сборной по квиддичу, раз уж именно из-за игры они и передрались.