Темные времена (СИ)

Исэйас первое время обижался на постоянно находящегося в приподнятом настроении баггейна, пока не сообразил, что тот поступает так только из-за Хеса. Охотник с каждым часом, отсчитывающим приближение к Границе, мрачнел, словно на его лице отражалось столь же неприветливое небо. Послушник замечал, что Хес начинал нервничать: на вопросы он почти не отвечал, то рассеянно пропуская их мимо ушей, то огрызаясь с ощутимой злобой в голосе. Парнишка, пару раз получив в ответ порцию змеиного шипения с пожеланиями отправиться со всеми вопросами к Темному, перестал испытывать судьбу на лояльность, Хеса – на терпеливость, которой он и до этого-то не отличался, и предпочитал помалкивать.

С Тварями им довелось встретиться только два раза. Когда это произошло впервые, Исэйас даже не сразу понял, что случилось: прямо под ноги его жеребца шлепнулась отрубленная голова с оскаленными в последней усмешке клыками. Хес равнодушно двинул мечом, стряхнул считанные темные капли, дымящиеся на узорчатом серебре клинка, и убрал его в ножны. Послушник долго подбирал слова, чтобы выразить все свое негодование, но так и сдулся, обиженно насупился, чем и дал повод для насмешек и подначек со стороны Ролло.

Второе существо оказалось куда умнее и не в пример удачливее своего предшественника: Тварь долго следила из кустов за Исэйасом, разбивающим тонкий ледок, затянувший ручей, для того, чтобы набрать воды в походный котелок, а потом внезапно возникла прямо перед носом мальчишки, беззвучно выщерив клыки. К чести послушника, он не растерялся – молча отшатнулся и надел на голову присевшей от неожиданности Твари столь долго наполняемую посуду, прошмыгнул мимо и что есть мочи припустил к лагерю. Существо, мотая головой и с глухим звоном стукаясь пришедшимся в самую пору котелком о деревья, помчалось за ним. Как известно, две ноги загодя проигрывают четырем, даже изрядно заплетающимся, так что приобретенный Тварью шлем никак не улучшил и без того плачевного состояния рыжего мальчишки.

Хес и Ролло, нашедшие неугомонных противников по трагическим завываниям вперемешку с ругательствами, не сразу сообразили, кого надо спасать: Исэйаса, что с унылым видом восседал на сосне, с ног до головы перемазанный прозрачной смолой и, кажется, уже прочно приросший к ветке, и мстительно обстреливал беснующегося внизу врага шишками, или разъяренную Тварь с залихватски сдвинутым набок котелком, в исступлении бросающуюся на ствол высокого дерева. Охотник сначала изумленно застыл, наблюдая за открывшейся его взору картиной, а потом беззвучно расхохотался. Рядом совершенно непредставительно всхлипывал Ролло: баггейн согнулся в три погибели и только утирал выступающие на глазах от смеха слезы.

Разъяренная оказанным неуважением Тварь не сразу заметила новых врагов, а когда соизволила обратить свое внимание на шагнувшего к ней Хеса, успела только взвизгнуть, как дворовая шавка, прежде чем клинок косо врубился в черную плоть.

Брезгливо пнув подергивающееся в конвульсиях тело, охотник убрал меч в ножны и развернулся, напрочь игнорируя слезливые просьбы Исэйаса снять его с дерева – залезть всегда легче, чем слезть, особенно когда за пятки так и норовит ухватить здоровенная, как две лохани, зубастая пасть.

– Это тебе за котелок, – мрачно бросил мужчина через плечо.

Послушник долго примеривался и пыхтел, но с дерева все же слез почти невредимым, не считая оставшейся где-то на ветках гордости.

Сейчас же Хес зачарованно смотрел на дождевые капли, бегущие по волнующемуся мареву и рождающие расходящуюся, словно круги по воде, яркую радугу. Ему не хотелось переступать через Границу, но в то же время его сущность, пробужденная ото сна близким присутствием родственной силы, рвалась туда. Где его могли ждать только лишь новые бои и смерть: ненавидящие Благие, из которых не меньше половины – его кровники, и Неблагой Двор, представители которого до сих пор никак не могли оставить его в покое. И он не сказал своим спутникам о том, что как только слова проклятия сорвались с губ Князя, Хес перестал быть неотъемлемой частью Тир-Нан-Ог – по крайней мере, именно так он и считал, – а значит, стоит лишь ему ступить на теперь уже враждебные территории, как его и без того невеликая сила утечет, как вода сквозь пальцы.

– Стой здесь, – дернул он послушника, шагнувшего к Границе, назад. – Сперва пройду я, потом – Ролло, и только после нас – ты. Уяснил?

– Почему? – вопрос сам сорвался с языка, и Исэйас едва подавил желание зажать себе рот руками – так на него посмотрел Хес.

– И откуда у тебя берется столько вопросов, да еще и в самых очевидных ситуациях? – досадливо вопросил в серое небо охотник. То сочувственно прогромыхало в ответ. – Потому что, Исэйас, я, как ни крути, все же фейри – Граница меня пропустит, и никто этого не почует. Ролло с некоторых пор тоже не человек, а значит, принадлежит к волшебному народу, пусть и относится к Низшим. И только ты у нас…

Он выразительно вскинул брови, и послушник аж зашипел в ответ, как рассерженная кошка.

– Что ж, мне стоило стать… – мальчишка запнулся, – таким, как ты?