Темные времена (СИ)

Вокруг него трещал и рвался вверх жадный до чужих жизней обжигающий огонь, а твердь под ногами содрогалась в мучительных конвульсиях, раскрывала темные пасти трещин и разъяренно извергала клубы пара, от которого лопалась не выдерживающая жара кожа, а глаза слепли в единое мгновение. Тени существ мелькали стремительными росчерками, и кровь, яркая, алая, капала с оскаленных клыков.

Казалось, еще мгновение – и он увидит знакомые лица, искаженные болью и отчаянием, узнает, поймет, что же привело к их к такому концу…

Проснулся он от тихих голосов и утер выступившую на лбу испарину – он был благодарен неосторожно повысившему голос Ролло за свое пробуждение от кошмара. Хес все так же опирался на бок оборотня спиной, но баггейн, повернув к нему лобастую голову, положил ее на лапы и внимательно смотрел на мужчину немигающими хищными глазами.

– Я даже предположить не могу, – в голосе охотника звучала такая усталость, что Исэйас невольно поежился. – Я проверил его с ног до головы, Ролло. Он точно человек. Я даже не чую в нем склонностей к чародейству.

– А он не может быть полукровкой? – неразборчиво пробормотал оборотень.

Послушник замер, внимательно прислушиваясь.

– Исключено, – едва заметно покачал головой Хес. – Будь в нем хоть толика волшебной крови, это стало бы ясно сразу. Его человеческая природа не вызывает во мне никаких сомнений.

– И что ты думаешь об этом? – Ролло зевнул и с клацаньем захлопнул пасть.

– Та сущность в Цитадели, – задумчиво протянул охотник, и Исэйас сразу же вспомнил чернильную тень за спиной архиепископа. – Она не смогла или просто не захотела причинить ему вреда, равно как и Твари на Тропе – существа были озадачены, столкнувшись с мальчишкой нос к носу, и даже не сразу сообразили, как им действовать дальше.

– Одержимый? – удивленно уточнил баггейн. – Как тот же архиепископ? Помниться, того существа, что напало на нас тогда, мы так и не смогли заметить. Но ведь ведет он себя как обычно.

Хес кивнул.

– Иной такого уровня не чета привычным нам духам безумия – кваррам. Я понятия не имею, как он действует, но если уж безмозглые низшие фейри, вселяющиеся в людей, могут успешно скрываться от охотников, то что стоит такому существу, как та Тварь, затаиться?

– Неправда! – Исэйас вскочил на ноги и сжал кулаки. – Я и только я отвечаю за свои поступки, и уж точно никакой Иной не сможет засесть у меня в голове!

Охотник с легкой улыбкой посмотрел на встрепанного мальчишку и чуть склонил голову набок, словно силился что-то разглядеть.

– Тебе говорили, что подслушивать нехорошо? – невозмутимо поинтересовался Хес.

– Говорили, – буркнул, остывая, послушник. – Но я все равно буду!

– Тогда не обижайся, когда кто-нибудь оттяпает тебе нос за излишнее любопытство, – заметил охотник и прикрыл глаза. – Успокойся и ложись спать, Исэйас. Я тебя ни в чем не обвиняю, а всего лишь хочу разобраться в том, что происходит, чтобы в бою меня не ударили в спину.

Мужчина говорил тихо, уверенно и устало, без раздражения недогадливостью своего ученика, и послушник внезапно успокоился: охотник действительно переживал за него. Мальчишка шмыгнул носом и улегся обратно, ощущая, как предательски защипало глаза. Повернулся на спину и уставился в едва видное между густыми кронами деревьев небо.

Оно было высоким и прозрачным, усыпанным звездами, как просыпанной солью – дождь закончился, тучи разошлись, и теперь небосвод радостно и загадочно подмигивал крохотными светящимися точками путешественникам. На его фоне темный силуэт, подсвеченный отблесками костра, казался изображенным талантливым художником: серо-рыжие перья, жесткие, игольчатые; загнутый острый клюв; немигающие зеленые глаза и длинные стальные когти, которыми незваный гость цеплялся за толстую ветку прямо над тем местом, где застыл на своей лежанке Исэйас.

– Э-э… Хес? – не поворачивая головы, жалобно позвал парнишка, надеясь, что охотник не сочтет его беспокойство очередной блажью.

– Чего тебе? – отозвались с другой стороны костра.

– Эта птица на меня очень нехорошо смотрит, – доверительно сообщил Исэйас и накрылся с головой.

– А комары тебе спать не мешают? – поинтересовался Ролло и поднял мохнатую голову. – Или, может, мизинец правой ноги чешется?