Темные зеркала

— Отбуксировать в город и провести тщательнейший осмотр. В присутствии Демкина, — и, Шарову: — Демкин — наш спец по транспорту. На саботаж у него нюх. Отправить Зарядина под арест?

— Он мне понадобится, — возразил Шаров.

— Разве так. Тогда — ладно, свободны.

Зарядин вопросительно посмотрел на Шарова:

— Мне — с вами?

— Возвращайтесь за Лукиным, передайте — присутствовать на осмотре экипажа. И сами побудьте с ним.

— Хорошо, — но чувствовалось, что хорошего Зарядин не предвидел. Ничего, пусть друг за дружкой посмотрят. И при деле, и ему свободнее.

— Я сорвал вашу охоту, — Шаров повернулся к Ушакову. — Мне очень жаль, но…

— Это мне следует извиниться. Я должен был дать вам свой личный экипаж. Надеюсь, ваши планы не слишком нарушены?

Планы. Это он о сроках.

— Самую малость.

— Что вам необходимо сейчас?

— Поскорее добраться до города. Кто-нибудь довезет меня?

— Ну, разумеется. Надежда, тебе…

Взрыв, громкий даже здесь, не дал договорить. Все повернулись в сторону, откуда только что приехали. У горизонта медленно, неспешно поднимался грибок: белый пар, бурый песок, черный дым. Все, теперь экспертизы не будет. Вернее, будет, но другая.

Обратный путь занял совсем немного времени, он и не знал, что парокаты способны так быстро ехать. Надежда опять вырвалась вперед, и у воронки на месте бывшего экипажа они были первыми.

— Подумать только, опоздай мы на каких-нибудь пятнадцать минут, и… — Она замолчала, представляя, что бы было. Ничего хорошего. Шаров прикинул. Как раз к ним бы подходила платформа с Зарядиным. Рассчитано точно.

— Пожалуй, я соглашусь, что охота — замечательная штука, и жизнью своей человечество обязано именно охоте. Во всяком случае, капитан Шаров — точно.

— Вы способны шутить…

— Какие уж тут шутки, Надя. Убытки, а не шутки. Экипаж пропал. Скверно. — Скверной была попытка скрыть растерянность и страх.

— Вы по-прежнему считаете, что не следует арестовывать Зарядина? — трезвый голос Ушакова возвращал к действительности. Подумалось, что теперь-то первый вожак рад, что не предоставил свой личный экипаж.

— Нет, не считаю. Но допрашивать его буду только я. Я, и никто другой.

— Разумеется, разумеется. Уберите его.

Свитские сноровисто заломили руки санитарному ответственному.

— До моего допроса он не должен подвергаться никакому воздействию. — Шаров избегал смотреть на Зарядина. А надобно бы привыкнуть. Не впервой. Далеко не впервой.

— Не тревожьтесь. Сохранность — как в Имперском банке.

Обнадеживающе. Теперь На Шаровском счету тридцать четыре червонца и санитарный ответственный. Гарантируется возврат в момент обращения. Процветание и неколебимость из поколения в поколение. Только для расово безупречных лиц.

Обездвиженного Зарядина перекинули через седло. Терпи, не то терпел, на Марс за так не попадают.

— Необходима просеять все вокруг, подобрать каждый обломок, каждый винтик, — Привычка есть натура первая. Сейчас Шаров и не чувствовал себя, но именно такой, нечувствительный, он был лучшим работником Департамента. Осушишь, бывало, руку, ударив нерасчетливо шашкой по чучелке — уже потом расскажут, на что темляк нужен, — и ходишь с немой рукой полдня. Сейчас он весь — немой. Деревянный. И потому — особенно деятельный. Непобедимый Ванька-встанька. Без химер совести, порядочности, чести. Кадр, решивший все, раз и навсегда, — Выделите необходимое количество людей, чтобы управились до захода солнца.

— Что-нибудь еще? — Ушаков почувствовал перемену. Улыбки кончились.

— Мне нужно в город, срочно.

— Я вас отвезу, — Надежда вновь оседлала парокат. Дева, отданная дракону во спасение града.

Путь назад не был путем любви. Дракона интересовали только драконы.

Глава 6

Вестовой, заменивший Зарядина, был бодр и свеж. Совершенно не запуган судьбой предшественника. Сдается свято место, цены приемлемы.

Шаров позволил себе два часа бездеятельно проваляться в своем «2-А». Для тела полезно, и вообще. Надо дать время противной стороне. Авось что-нибудь сделает, а сделав, — ошибется. Просто так, за красивые глаза адские машинки не подбрасывают. Дорого, хлопотно, одного шуму сколько. Следовательно, считают, что он, Шаров, чем-то опасен. Приятно сознавать. Понять бы только — чем?

Отведенные часы истекли. Пора грянуть громкое, грозное «ура».

Вестовой ждал снаружи, у двери.

— Вот что, милейший… Как там тебя?

— Служащий третьего класса Волосков!

— Ты, Волосков, потише. Не в лесу. Так вот, сходи, приведи ко мне подпоручика моего, Лукина. Понял?

— Привести подпоручика Лукина!

— Молодец. Ступай.

Он нарочно заставил Лукина ждать: неторопливо брился, чистился, охорашивался перед зеркалом, даже начал насвистывать «Гром победы, раздавайся». Демонстрация полной уверенности и довольства.

— Ну, подпоручик, веди в зону перемещения. Проверим твои догадки.

— Слушаюсь, господин капитан! — Тыканье воспринято было Лукиным почти с восторгом. Все, зачислен в свои. Теперь стеречься будет меньше.