Темные Знамения

— «Брат»? — встрепенулся Озорио. — Здесь это не правила этикета, друг мой. Ты больше не в Янтарной Башне. Чтобы тебя кто-то так называл, это надо заслужить потом и кровью. А до тех пор имени вполне достаточно.

Флэя будто ошпарило. Кое-что про негласные правила персекуторов он слышал, но в преддверии боя с застрельщиком у него всё вылетело из головы. Он проронил виновато:

— Прости…

— Незачем извиняться, — отозвался ликвидатор. — Просто схватывай налету — и горя знать не будешь. Избежишь кучу никчёмных разговоров. Из всех инквизиторов персекуторы наименее религиозны. Сюда приходят не за идеей, а убивать и зарабатывать на этом деньги, либо умирать. Сюда приходят, потому что достаточно сильны. Церковные законы нам не чужды, но светские всё-таки ближе…

— Да, верно, — не стал спорить Флэй. — Я хотел спросить…

— Спрашивай, — усмехнувшись, бросил ему Гонсало.

— Ты ведь с Кордугала, я прав?

— А то, прямиком из столицы. А что такое? Кто-то из моей страны насолил тебе, и теперь ты валишь нас всех под одну гребёнку? — строго спросил Озорио.

У кордугальцев действительно не самая лучшая репутация в Равновесном Мире. Там действуют жестокие законы, продиктованные столетиями под пятой безжалостного Халифата. Времена гнёта прошли, а буйный нрав и лютая нелюбовь к чужакам остались.

— Вовсе нет. Вопрос чисто из праздного любопытства, — поплыл Альдред.

Персекутор прыснул смехом и ткнул его в плечо, говоря:

— Да ты успокойся. Я просто подтруниваю над тобой. Да, кордугалец.

— Тебя случайным образом сюда определили, что ли? В Круге полно иностранцев, но большинство из них — бывшие персекуторы. А у вас разнообразие, так сказать, цветет пышным цветом…

— Есть такое дело… Нет, я вызвался сам. Раньше служил на родине. Просто ещё до Инквизиции успел немало по свету покочевать. Нравится мне. Надоело в Кордугале — стронулся с места. И так всегда, — рассказывал Озорио. — Ты ведь тоже иностранец, хотя… говоришь чисто, прям как местные.

— Я и есть местный, — признался Альдред. — Родом из Кродо. Это на севере Полуострова. Там просто есть поселения ниренов, давешние. Как-то так.

— Интересная у тебя родословная, должно быть, — заметил кордугалец, а затем добавил многозначительно: — И жизнь обязана быть яркой.

С этими словами он взошёл на помост и отправился в эдакую зону отдыха, где персекуторы остывали и обтекали от пота после спаррингов. Чуть поодаль Альдред заметил Рутгера Зальца. Тот разминался, осыпая ударами крутящийся манекен соперника.

На бледной лурской коже — ни единой царапинки. Либо застрельщик — самодур, который отсиживается всё время в тылу, либо за всё время так никто и не сумел его достать. Хрен редьки не слаще.

— Может, и будет, — бросил Флэй Озорио. — Как ты попал в Инквизицию?

— Подобно многим другим я просто бежал от светского закона, — смеясь, пояснил тот и всплеснул рукой, показывая на Альдреда. — Давай, раздевайся до пояса, вешай вещи на крючки да пойдём, разомнёмся.

Альдред стянул и повесил рядом свой чёрный плащ. Водрузил на стойку раздвижное копьё, которое влезло чудом. Начал расстёгивать пуговицы атласной белой сорочки. Он всё не отставал от Гонсало:

— А что делал до вступления?

Тот вздохнул, осклабился и покачал головой:

— Ну и настырный же ты тип, Альдред Флэй!

Куратор ухмыльнулся и прибрал рубашку. Выпал из сапог, снял портянки. Озорио осмотрел его голый торс, думая о чём-то своём, кивнул и заявил:

— Что ж, не такой уж ты и задохлик, каким кажешься со стороны.

— Мне кажется, все персекуторы смотрят на кураторов, как на зубрил. Неужто всё дело в этих плащах?

— Правильно кажется, — кивнул кордугалец. — Мускулатура у тебя есть — уже неплохо. Не успел жиром в Башне заплыть.

— Я каждую неделю занимаюсь атлетикой, — подчеркнул Флэй, слегка огорчившись. Ему-то думалось, даже по меркам персекуторов он чего-то стоил.

— Оно и видно, — не стал спорить Гонсало, усевшись на скамью. — Вас же там обучают всяким боевым приёмчикам, верно? Сможешь показать?

— Ещё как учат, — заверял Альдред. — Чтобы перейти в сан практика, я освоил даже больше, чем нужно. Это репрессоры чаще пользуются ножами, чем голыми руками.

— Тогда у тебя есть все шансы утереть нос Рутгеру, — подытожил Озорио и показал себе на висок. — Учти. Главное, чтоб голова оставалась холодна!

Флэй кивнул и напомнил:

— Мой вопрос так и оставишь без ответа?

Ликвидатор осклабился, поражаясь упорству Альдреда, и решил вознаградить его:

— Кажись, ты от меня не отстанешь сегодня. Так и быть, я расскажу тебе. Но это я сорю своим прошлым, как конфетами на детском празднике. При условии, что человек мне симпатичен. А за неудобные вопросы в лоб другие могут и в зубы двинуть…

— Уловил, — пообещал новичок.

— Славно. Так вот… прежде, чем вступить в ряды Инквизиции, я успел поработать у Черноруких, — тихонько прояснил Озорио.

— Черноруких? — Альдред округлил глаза, чуть отстранившись от Гонсало.

О тайной организации наёмных убийц слагали легенды. Говорят, в старых катакомбах каждой столицы действует их филиал. Услугами Черноруких, главным образом, пользуются аристократы, зная, как на них выйти.