Оставаясь один, Дангеро носил свободный полувоенный сюртук цвета маренго и широкие, на матросский манер, брюки той же окраски. Две трети часа посвящал он записям в дневник, после чего читал сводки из мест сражений и «мёртвых зон», донесения разведки, отчёты министерства иностранных дел. Затем шёл полюбоваться клумбами и дать советы садовникам – дельные, поскольку государь знал толк в цветоводстве. Мог посетить оранжерею, проехать верхом по парку – или выходил с сигарой в густо увитую лианами беседку на возвышенном берегу Миноры. Оттуда открывалась великолепная перспектива окрестностей и далей. За серовато-голубой рекой, за бархатными лугами, за серебристыми изгибами стариц Дангеро видел предместья Руэна, уже далеко захватившие междуречье. Слева у горизонта – в дымке от кухонных, котельных и заводских труб, – смутно маячила столица с её множеством домов и храмов.
Свысока взирал император на подвластный ему простор и словно набирался сил от этого зрелища. Но душу его угнетали сомнения.
Известно, Золотая Лоза оберегает свои ряды от чужаков, даже высокородных. В то же время лозовики старались пролезть в высший свет и укрепиться там, хотя великосветская публика считала их плебеями, презирая за манеры кабатчиков, менял и сводников.
Однако за Лозой стояли миллионные банковские счета; более того, старейшина дал понять, что винная братия имеет свои сокровенные тайны и не прочь поделиться ими с государем…
…когда он изъявит согласие опоясаться зелёным фартуком.
«Если пойти на такое, то втайне от всех, – думал Дангеро, рассеянно созерцая заречную даль. – Не давать никаких росписей, всё на словах. И потребовать взамен уступок по кредитам… Но что они таят? к чему стремятся?.. Могут попросить себе пропинацию на всю Синюю половину… Лукавое племя!»
Между тем внизу, в зарослях берегового склона, мерах в ста от беседки, где размышлял император, Бези горячим шёпотом говорила Вельтеру:
– Штабс-капитан, там, за живой оградой, стоит мужчина. Он высок, хорошо сложен, старше средних лет. На нём удобная, добротно сшитая одежда вроде кителя. Курит сигару. Смотрит в нашу сторону, но не видит нас.
Пытаясь разглядеть этого мужчину за широколистыми глянцевитыми лианами, Вельтер прошипел в ответ сквозь зубы:
– Как вы видите слухом, ан Бези?..
– Это не слух и не зрение. Шестое чувство – так говорят учёные… Я ощущаю присутствие и расстояние, потом другие мелочи.
– А мысли? его мысли?
– Нет, только настроение. Он слегка раздражён и задумчив, но ему хорошо – сыт, доволен сигарой. Если бы он заговорил, я бы услышала его… наверное. Для этого нужно сосредоточиться, а я… я нервничаю.
– Нож! – позвал штабс-капитан, не поворачивая головы.
Сержант не отозвался, пока не снял обруч и не повесил его нас сучок, чтобы и случайно не коснуться – так же висел обруч Бези.
– Два пеших охранника, – доложил он. – Сейчас расходятся в стороны от дворца по обе стороны, вдоль террасы. Участок патрулирования у каждого – триста мер. В конце участка осматриваются и возвращаются к дворцу. До беседки не доходят мер на сорок… чтоб
– Что же ты раньше не сказал мне про своё… шестое чувство?
– Нужды не было, ваше благородие, – пожал плечами Нож. По милости Без он кое-как отоспался и выглядел куда бодрей вчерашнего – побрит, умыт, наглажен. – Враг под землёю, там его не разглядишь. Мог бы – так и Миса нам бы не понадобилась.
– Что вещуны умеют подслушивать издали, я знал, но это… Лихо. Так, значит – медиумов вроде вас вблизи нет?
– Если есть, они без медиаторов, – ответила Бези, рукой в перчатке комкая кружевной платочек.
«Поистине, Гром хранит осиянного! – Умом разведчика Вельтер легко представил, как, имея пару вещунов-сообщников, подкрасться к государю и… – Может, недаром инквизиция их ловит, а граф Бертон запирает в Гестеле. За вещание кары суровы… Запуганы, только гадать решаются. Ворам – и то с опаской служат. Да, нам лишь медиумов-анархистов не хватало – с пневматическим ружьём и бомбой!»
– Далеко ушла охрана? быстро ли идут? – отрывисто спросил он у Ножа.
– Пока мы говорим, они мер по десять протопали.
– Ждать некогда. Пока они туда-сюда обернутся,
Озираясь из кустов, Вельтер уже наметил, каким путём незаметно подняться к террасе и проникнуть через живую ограду. Несложная задача для Рыжего Кота. Куда трудней было преодолеть чугунную решётку парка, имея в отряде девицу. Чудом платье не порвала!
Мраморная чаша, опиравшаяся на руки каменных крылатых мальчиков, исполняла в беседке роль пепельницы. Едва Дангеро бросил сигарный окурок в тёмную воду чаши, как на дорожке послышались поспешные шаги, и под сень беседки ворвались трое.