Тёмные Звёзды: Дары грома (СИ)

– Всегда пожалуйста, только иди без меня. И помни – мы не встречались. Надеешься Бези поймать?.. – с сомнением скривился Нож.

– Мало ли, мне везёт сегодня.

Но, водрузив обруч на голову, Удавчик удивлённо расширил глаза. Потом разинул рот, а выражение глаз стало испуганным. Наконец, он поспешно сорвал обруч и бросил на кровать.

– Серпы? обложили? – быстро спросил Нож, берясь за кобуру. – Напрасно ты встрял в их делишки…

– Н-нет… послушай сам. Молчи! даже не дыши…

Сержант снял кепи, взял обруч как спящую кольцом змею и аккуратно надел его.

И услышал другой эфир, иного звучания, будто под гигаином в Бургоне, во времена службы у принца.

– Господарь, у меня нет другой паты, чтобы послать за сокровищем. Это была лучшая пата из выводка, самая умная.

– Ты уверена, что она мертва?

– Её вынесли из гостевого дома с заднего крыльца, завёрнутую в полотно, и увезли в тачке живодёра, который зарывает падаль.

– Наблюдай за гостевым домом. Я пришлю бойцов тебе в помощь. Жди и следи. Конец беседы.

– Отследил, откуда говорят? – сухо молвил Удавчик, пришедший в себя.

– Девка рядом, вон там, мер сто. Командир – милях в семи отсюда. Гром божий, что за дьявольщина!.. – оторопело поводил головой Нож.

– На гигаин похоже. Но это на других волнах.

– Бред! Гигаин в вино не добавляют, слишком дорогой… ручаюсь – я же торговал, хитрости знаю. Настой табачный, маковое зелье…

– Тогда почему слышим? «Господарь», «пата» – это кроты.

– Что-то… мы что-то не то съели или выпили. – Метнувшись к столу, Нож стал обнюхивать стаканы и тарелки, перевернул пустую бутылку. С другой стороны подскочил Тикен, насадил на вилку недоеденный кусок трюфеля и повертел перед глазами, как цветок – сержант выхватил, прожевал и выплюнул на скатерть.

– Поддельщики, гром их убей!.. Вырышами нас кормили.

– Живо сматываемся. – Удавчик заложил револьвер за пояс под сюртуком. – Через чёрный ход, там девка не увидит. Обручи – от тела подальше.

– Учить будешь? – огрызнулся Нож. – Тебя по пушке видно, олух – ты б ещё ствол в подштанники засунул… Потолще кобуру купи, на бок пристёгивать!

– Вещунья одна; что ей, разорваться – и бойцов наводить, и за нами следить?.. Уйдём на извозчике. Зря я над Бези смеялся…

– Вот она тебя и отшивала – не по делу зубоскалишь и остришь, а девки это не выносят.

– Она трюфели не ела, ни под каким соусом. У Цереса в любимицах – и не отведать!.. ведь ни в чём отказа не было, хоть соловьиных языков в меду заказывай. И ладно б рвало с трюфелей или какая сыпь – нет, и всё. Мол, периджис – традиция, без посвящения ни-ни, а кто её в Бургоне посвятит? И как их посвящают – уши обрезают, что ли?..

Позже, в двухместной карете, в очередной раз с опаской выглянув в окно дверцы – подземных бойцов с их малошумными газовыми пистолями надо примечать заранее, – Удавчик спросил обманчиво наивным тоном:

– Сколько это стоит, а?.. У меня ощущение, что в экипаже мешок денег.

– Тут два трупа, если болтать не перестанешь. Нам бы живыми доехать. И вообще, чем больше я знаю, тем сильней хочу тебя пристукнуть и свалить на Дикий Запад. Продавать мануфактуру и галантерею, а все тайны – позабыть.

– Знать и помнить – судьба вещунов!

– Да ешь её дьяволы! почему я простым не родился?!..

Когда Карамо осознал, что добытые трудом и чудом части ключа пропали, он забыл про боль в коленях и понёсся командовать ловлей сына. Редкий матрос так летает при аврале по коридорам и лестничным трапам, как мелькал по ним красный кавалер, мечась между клапанами переговорных труб, отдавая приказы, требуя, настаивая. Почти все свободные от вахты сбежались в носовую часть «Быка», от чего корабль приобрёл отрицательный дифферент и снижался к воде, пока рули высоты не переложили на подъём.

– Где он? – кричал Карамо, не в силах протолкаться сквозь столпившихся нижних чинов. – Вы его видите?!..

– Сперва стрелял, потом через узел наружу полез!

Снова к клапану:

– Капитан-лейтенант, пошлите людей в пулемётную точку! в переднюю сверху! Пусть возьмут страховочные фалы… и кошки на линях! Ползком, сетью, зацепом – как угодно, но схватите его! Тысяча унций тому, кто поймает!

После такого распоряжения все бросились за червонцами. Вообще присутствие на корабле чужого, стрелявшего по членам экипажа, раздраконило аэронавтов до крайности – а тут ещё и поистине царская премия!..

Суета длилась до момента, пока сверху не передали, что чужак сорвался с носового усиления и упал в море.

– Осмотрите оболочку! пусть такелажники спустятся с хребта! – Карамо отказывался верить, что так может быть. – Там тридцать мер покатого борта, есть, за что зацепиться!..

Вскоре доложили, что борт чист до самого миделя. Даже тканевая оболочка цела. Он просто соскользнул, не пытаясь зацепиться.